Раз уж есть сумка, в ней должны быть ножницы. Не так уж сложно, правда? В любом шкафу на кухне или на работе есть такие. Однако в ножницах заключено вполне прозаическое, но все же опасное очарование, особенно для малышей. Это разумно: скорее всего, первое знакомство с ножницами означало прикосновение к миру, полностью принадлежащему взрослым. Ножницы манят к себе даже самого послушного ребенка. (Вот, например, мне пять лет, я отрезаю своей маленькой сестренке волосы и прячу их в коробку для игрушек.)
Они живут в стаканах на учительском столе и в родительских ящиках со всякой всячиной, и в руках парикмахеров. Они, как ножи, но менее страшные; как мечи, но более прозаичные. Сначала ими разрешают пользоваться только в особых ситуациях строго под контролем, и никогда и ни в коем случае нельзя с ними бегать. В них есть сила, способная сделать вещи меньше, они могут передать эту силу, пусть и на короткое время.
Сейчас-то я взрослая, и у меня есть по крайней мере пять или шесть пар ножниц, разбросанных по всей квартире. Когда доходит до рукоделия, ножницы в основном вступают в игру в самый решающий момент: в начале, когда нужно раскроить ткань или снять ярлык с новой пряжи; в переломный момент, когда нужно поменять цвет нити или закончить участок; в конце, когда они действительно доказывают, на что способны. Ножницы нужны для наведения порядка, опрятности, окончательной шлифовки, прежде чем вещь будет полностью готова. Нет ничего более неприятного, чем необходимость закончить долгий проект по вязанию спицами или крючком, когда весь день не дома и под рукой нет пары ножниц, чтобы подрезать болтающиеся концы нитей; такая вещь выглядит ничтожной и недостойной, словно она вернулась домой после долгого путешествия и еще не успела принять душ.
Если же приходится использовать ножницы в других ситуациях, это обычно вопрос оказания срочной помощи: распутать путаницу, подтянуть затяжку, спасти вещь, которая была смята в глубине сумки, куда ее ни при каких обстоятельствах нельзя было запихивать. Почему-то в моем случае это чаще всего случается с носками. Может, потому, что они достаточно малы, и я повсюду таскаю их с собой, или, может, потому, что их вяжут на двусторонних спицах, у которых гораздо больше кончиков, с которых петли могут соскользнуть.
Как бы то ни было, я остолбенела в немом ужасе, когда засунула руку в сумку и вытащила нечто, напоминающее пыльного кролика, который внезапно ожил, а его челюсти сомкнулись на воспоминании о моем однозначно-не-таком-уж-любимом проекте.