~ ~ ~ ~ ~ Конец ретроспективы ~ ~ ~ ~ ~
Выслушав все, что сказали директор и их декан, Гарри и Рон покаялись в своих необдуманных действиях, пообещав, что подобного больше не повторится. После чего, напившись тыквенного сока с бутербродами и имбирным печеньем, которые принесли домовики по приказу МакГонагалл, мальчики отправились спать. Второй год обучения начался…
Начало второго года обучения для Гарри прошло под знаком довольно сильного раздражения. Этому способствовало несколько факторов. Во-первых, Гилдерой Локхарт. На редкость самовлюбленная личность, любящая хвастаться своими победами и наградами. Через месяц у Поттера от слов «самая белоснежная улыбка» начинался нервный тик, а стоило ему увидеть где-нибудь вне кабинета или Большого зала этого, с позволения сказать, профессора, как приходилось спасаться бегством. Это хоть и было совершенно не по-геройски, он зато очень действенно. Во-всяком случае, таким образом Гарри не приходилось выслушивать самовосхваления этого напыщенного индюка. Поттер боялся себе представить, как отреагировала бы его магия на столь раздражающего профессора, если бы не учебных минут общения, таких как съемка колдографий Колином или лечение перелома руки, было бы больше. Мальчик знал, что его магия имеет большую склонность к уничтожению и разрушению, поэтому при одном только виде Локхарта, «душил» свои эмоции на корню. Вторым фактором было поведение Гермионы Грейнджер. В прошлом году девочка была немного… скромнее? Скромнее в том смысле, что она не доставала ребят так сильно своими нравоучениями, нотациями о вреде нарушения правил и пользе учебы, чрезмерной опекой. Как считал Гарри, просто в прошлом году они только начали общаться и ей, скорее всего было не особо комфортно от того, что вместо подружек у нее друзья. Да и к тому же, было видно, что у девочки был в наличии дефицит приятельского общения со своими ровесниками. Гарри видел в прошлом году, как она старается подружиться и это являлось еще одной причиной, почему он не отталкивал Гермиону, позволяя влиться в их с Роном дуэт, преобразовав его в трио.
Но в этом году мисс Грейнджер видимо уверовала в то, что ни Гарри Поттер, ни Рон Уизли не станут рушить их небольшую компанию. И, наверное, благодаря этой вере в голосе каштанововолосой гриффиндорки появились командные нотки, а взгляд… Он напоминал взгляд кошки, следящей за своими неразумными котятами. Третьим фактором, вызывающим у Гарри наибольшее раздражение, была Джиневра Уизли. Младшая сестра Рона взирала на Поттера влажными, как у коровы, глазами. А стоило Гарри на нее посмотреть, тут же принималась краснеть, отводить взгляд в сторону или, вообще, убегала куда-нибудь. Убегала, чтобы спустя некоторое время «повиснуть у своего кумира на хвосте». Куда бы Поттер ни шел, чем бы не занимался, девчонка всегда была в поле его зрения. Даже возле туалета. Как это бесило! А еще это рыже-конопатое недоразумение, мысленно мальчик называл ее именно так, не помогали даже собственные уговоры, что она — сестра его друга, создала на пару с Колином Криви фан-клуб.