— Что могут изменить в этом безумии полторы сотни человек? — недоверчиво проворчал аркадец.
— Очень многое! Очень!
Повинуясь приказу, Медис собрал всех своих подчинённых, сражавшихся на разных участках фронта. Их действительно осталось чуть больше ста пятидесяти человек, но глядя, на их рослые фигуры, на лица, горящие мрачной отвагой, на тяжёлые цепи с массивными медными шарами на концах, Кэнт понял, что решение Герта было продумано, как следует. Микенец тем временем втолковывал Медису, что от них требуется:
— Вот это тысяча Тенция, парень. Бери своих ребят и проберись с ними вперёд. Найдёшь десяток Фидия и вместе с ним прорвёшь фронт. Ясно?
— Ясно, — спокойно ответил пастух, будто ему предлагали не чрезвычайно опасное поручение, а приятную прогулку за город.
— А сможете?
Медис посмотрел на южанина с недоумением. Что за глупые вопросы задаёт эта жердь?!
— Когда мы с Каном держимся вместе, — объяснил он бестолковому микенцу, — мы можем всё!
Дальше всё покатилось само собой. Прибыв в распоряжение Фидия, Медис в первую очередь заметил отсутствие и Кэма, и Кана. Заплаканное лицо Венеты навело его на мысль, что их он уже никогда не увидит, однако на всякий случай он спросил коринфянку:
— Где твой брат? Где Кан?
Прекрасная коринфянка вместо ответа зарыдала в голос, и Медис стал мрачнее грозовой тучи.
— Где ты бродишь, гад паршивый? — внезапно заорал Кул, обращая к нему лицо, искажённое бессильной яростью. — Там Кана убивают, а ты по тылам шляешься, уродина! Давай вперёд!
Услышав слова Изолида, Медис встрепенулся и бросил взгляд через головы впередистоящих. Там — в каких-нибудь двадцати шагах — среди белых перьев мелькало что-то чёрное. Хорошему разведчику дважды повторять одно и то же нет надобности — пустая трата времени! Могучим плечом, раздвинув шатающихся от усталости Орфея и Торита, Медис обрушил на голову ближайшего врага тяжеленную секиру, пинком, будто щенка, отбросил в сторону второго и втиснулся в образовавшуюся щель. Цепники последовали примеру командира, круша атлантов своим страшным оружием, от которого не спасали ни клинки, ни щиты. «Звяк! Звяк! Звяк!» — пошли гулять тяжёлые цепи.
Враги не расступались — враги упрямо лезли на беспощадных гвардейцев-башей. Что ж, баши не жаловались — они шагали по вражеским трупам. Жить надоело, господа имперские самоубийцы? Пожалуйста, можем помочь! Звяк! Звяк! Звяк!
А тем временем окружённая троица вновь принялась за дело: десятники из охранной сотни Флика погнали своих подчинённых в новую отчаянную атаку, которая, как и все предыдущие оказалась бесплодной.