— А где ты в таком случае встретил Кэма, который Афины отроду не посещал?
— Да меня с ним Ритатуй познакомил, — улыбнулся лживый потомок честного рода Норитов.
— И под Коринфом вы с ним не встречались? И дрибоду не захватывали? И конный дозор не прорывали? — участливо поинтересовалась прелестная коринфянка.
— Повторяю, красавица, я конечно ужасно героический гоплит, но под Коринфом я никогда не бывал, — весело отпёрся командир ритатуевской разведки. — А ещё я на твоего болтливого Счастливчика Медиса науськаю, чтоб язык ему подрезал. Есть у меня такой знакомый — громила с чёрными усами; он трепачей сильно недолюбливает.
— Это не он, случаем, имеет обыкновение к одиноким девушкам подкатываться? — уточнила Венета, прыснув в кулачок.
— Все мы имеем такое обыкновение, — улыбнулся Кан, кивая на Счастливчика. — Только одним везёт, а других мимо проносит…
Кэм широко открыл глаза и ухмыльнулся с таким откровенным превосходством, что Кану очень захотелось запустить в него котелком, но он решил повременить, поскольку коринфянин изрёк следующую гипотезу:
— Венета, знаешь, почему он сегодня грозный такой? Он просто ещё не в курсе, что ты мне не полюбовница, а родная сестра, — он нахально подмигнул своему бывшему командиру и добавил. — Будешь Медисом пугать, я Венету за Гифона сосватаю, он тоже на приколы большой мастер.
Встав с походной постели, Кэм Даретид, посол коринфского тирана подошёл к своему бывшему командиру; его лицо было абсолютно серьёзно. Он положил на плечо Кану тяжёлую мускулистую руку и торжественно произнёс:
— Кан, ты дважды спас последнего родного мне человека. Я твой вечный должник. И мне не нужно об этом напоминать — Даретиды о своих долгах помнят всегда.
— А я рад, что сумел оказать такую услугу вашей семье, — дрогнувшим голосом ответил младший сын Тенция Норита.
Тут он почувствовал себя крайне неловко и чтобы исправить положение, привычно спрятался за иронией:
— Я надеюсь, что Фидий избавит меня от хозяйственных работ за то, что я способствовал пополнению десятка такими великими воинами, как ты и Венета. Слышь, десятник, я то и дело воинов к тебе привожу, а благодарности от тебя что-то не вижу…
Фидий приподнял голову со щита, на котором она была уютно устроена, сладко зевнул и сказал:
— Кэм Даретид, властью, данной мне городом великой девы Афины, я запрещаю тебе выдавать свою сестру за Гифона. Ну, теперь ты доволен, братишка?
— Он, может, и доволен, а я тебе отомщу! — подал голос Гифон. — И мстя моя будет ужасна и многократна.
Серебристый смех Венеты сподвиг на присоединение к болтовне и всех остальных.