— Вот как?! — удивился король. — Я помню его совсем иначе: немного угрюмым, но…
— Что делать, государь, — вздохнул епископ, — люди меняются; особенно после великих несчастий, каким для всех нас стала чума.
— Он потерял кого-то?
— Не могу знать, ваше величество. Вы сами изволили заметить, что он угрюм (добавлю только, что еще и неразговорчив). Кроме того, у него сохранилась привычка чаще задавать вопросы, нежели самому отвечать на них.
— А почему Хувер? — резко, без перехода от одного к другому, спросил Карл.
Епископ пожал плечами.
— Кто как не начальник полиции, достоин заниматься столь громким делом? — сказал он.
Король еще некоторое время интересовался отстранением Дэве и назначением Хувера, но прелат отзывался все холоднее: Карл II стоял к нему спиной и, ничем не выдавая своих намерений, вызывал в собеседнике чувство зарождающейся тревоги.
Наконец епископ позволил себе возмутиться.
— Если мое решение не угодно вашему величеству, — недовольно сказал он, — вы всегда можете отменить его.
Карл II оторвался от созерцания, тонущего во мраке города, и перевел задумчивый взгляд сначала на дарственную, затем на замершего в осознании собственной дерзости епископа.
— Скажите мне вот что… — ровным голосом, словно не расслышав замечание прелата, проговорил король. — Вы уверены в невиновности господина Флама?
— Да, ваше величество, — уверен! — твердо ответствовал епископ, хотя на самом деле, услыхав такой прямой вопрос, почему-то засомневался.
— Хорошо! — коротко бросил Карл, и задумчивость в его глазах уступила место обычной для него беззаботности. Он снова отвернулся к окну. — Вы можете идти, господин епископ.
Прелат растерянно поклонился и сделал несколько нетвердых шагов в сторону двери.
— Да и вот еще что, — остановил его король. — Передайте Люциусу, что мы будем рады встречаться с ним чаще. — Потом немного помолчав, самым душевным тоном добавил: — Кажется, он понравился леди Палмер.
***
Четверть часа спустя счастливый епископ садился в карету, где его дожидался Люциус.
— Король называет тебя по имени! Король приглашает тебя вновь! — только и мог восторженно восклицать епископ. — Господи!.. Да ты хоть понимаешь, что это значит?!
«Еще бы!» — тонко ухмыльнувшись, подумал архидьякон. — «За один вечер я купил самого короля и очаровал истинную королеву Англии».