— Возжелать мы можем чуть ни каждую третью, влюбляемся за свою жизнь лишь в нескольких, а по настоящему полюбить, способны только одну.
Эти слова заставили всех троих (ибо Кристофер и без того не сводил с нее глаз) направить взоры на Жанну. И сила взгляда четырех мужчин заставила девушку обернуться. Лица Кристофера и Жанны залила краска, порожденного одним и тем же чувством, смущения, но:
— Сдается мне, она смотрит на вас, господин Флам, — заметил Мортимер.
— Возможно, — нехотя согласился архидьякон. — Она одна из моих прихожанок.
— И только-то? — съязвил сектант.
— Надеюсь, — нахмурился епископ, — вы сказали это без злого умысла. Во всяком случае, не забывайте: вы находитесь рядом с тем, кто любит эту женщину.
— О-о, и рядом с тем, кого любит она, — с хорошо понятным архидьякону ехидством вставил Мортимер. — Я уверен. Кстати, молодой человек, — обратился он к Кристоферу, заставив Люциуса (впрочем, попусту) вздрогнуть. — Как вы относитесь к мужчинам, которые вертятся вокруг вашей красавицы-возлюбленной?
— Каждый раз, когда к ней проходит мужчина, я замираю, — отозвался молодой влюбленный, — словно из страха, что вот прямо сейчас и так просто у меня отберут нечто большее, чем жизнь.
Мортимер улыбнулся и удовлетворенным взглядом окинул обоих священников, но епископ не дал ему порадоваться мнимому успеху:
— И это здорово! — с не вызывающей сомнений искренностью воскликнул он.
По жилам на руках и шее сектанта пробежала нервная судорога.
— Как?! Вы допускаете, что в чистой любви позволительна ревность? Но ведь это чувство чем-то сродни эгоизму.
— Любовь, как и религия, должна! быть эгоистичной, — заявил прелат; и довольный представившейся возможностью уколоть сектанта, прибавил: — Иначе мало ли какие в ней могут возникнуть извращения.
«Отверженный» понял, на что намекает епископ, но в дебри религии вдаваться не стал. Он уже чувствовал, что в борьбе с епископом заполучить Кристофера ему не удастся. Однако и сдаваться Мортимер не собирался: он решил создать задел для будущего и заронить в душу молодого человека семечко, долженствующее принести свои губительные плоды впоследствии.
— Чистая любовь… — презрительно пробормотал сектант. — Так пусть скажет ей об этом!
— Слова, сказанные под влиянием чувства, пусть даже самые романтичные, со временем могут показаться пустыми и глупыми, ибо так или иначе порождены разумом, — несогласно помотал головой епископ. — Зато самый глупый и бессмысленный поступок, также совершенный под влиянием чувства, через некоторое время покажется донельзя романтичным, ибо исходить он будет от сердца.