— В таком случае он никогда не будет счастлив, — сделал свой жестокий вывод «Отверженный».
— А разве способность испытывать подобные чувства не есть счастье?
— Нет. Это всего лишь мечты о нем.
— Мечты сбываются, — резонно заметил епископ.
— Но не его, — отрезал Мортимер. — Даже если ему хватит сил признаться ей, кто поручится за то, что сердце прекрасной избранницы свободно? — Говоря это, он бросил на архидьякона лукавый взгляд, а после влил в уши Кристофера новую порцию яда: — Порой бог создает для нескольких людей всего одно счастье; а когда многие оказываются вынужденными вступить в борьбу за что-то единственное и нераздельное — это называется…
Сектант сделал паузу, дожидаясь реакции молодого человека, грезы которого продолжали сносить сыпавшиеся на них безжалостные удары.
— …испытанием, — машинально закончил тот.
Мортимер усмехнулся.
— Да, — подтвердил он, вставая; и снова обратившись к священникам, сказал: — А на «поступок» он не способен.
Сектант бросил на Кристофера злорадный, почти хищный, взгляд и молодой человек, помрачнев, отвернулся. Он был расстроен… и больше всего тем, что спор незнакомых ему людей так больно затрагивал его чувства.
— Хватит! — воскликнул епископ. — Довольно! Вы — проклятие рода человеческого, вы совращаете людей, когда они наиболее уязвимы и даже самое светлое в них способны повернуть во вред; вы заставляете их почувствовать себя слабыми, вы лишаете их надежд, вы играете на их чувствах… и ведете их к погибели.
— Не все ли равно, если вам только что удалось отстоять одного, — огрызнулся Мортимер. — Впрочем, ненадолго. — Он повернулся к архидьякону. — Вы это знаете: он будет несчастен. И меня забавляет тот факт, что именно Вы! станете причиной его обращения к нам.
Он сделал несколько шагов прочь от священников, сегодня одержавших над ним некое подобие победы, но вдруг остановился, и, вернувшись, наклонился к архидьякону.
— Кстати, Люциус, — прошептал он ему на ухо, — Ребекка Эклипс сегодня будет здесь. — Затем снова удаляясь, проговорил: — Надеюсь хоть в этом, мои ожидания будут оправданы.
***
За то время, пока продолжался этот разговор, на сцене были сделаны последние приготовления к предстоящему спектаклю. И священники, по примеру Кристофера (горести которого ушли вслед за Мортимером, а надежды остались рядом с Жанной) постарались попросту забыть о сектанте и погрузиться в волшебство театра. Представление началось.
Глава XIX. Сказ о заколдованной змее и гордой ведьме
Бродячий театр, как и следовало ожидать, не поражал богатством и яркостью своих декорации, однако с лихвой компенсировал этот недостаток талантом и выдумкой своих артистов. И если поначалу растянутое на сцене бледно-серое полотно с множеством потертостей и парой-тройкой отнюдь не маленьких дыр, вызывало в толпе лишь снисходительную улыбку, то уже через минуту, неожиданно-чудесное превращение столь невзрачного куска материи, заставило глаза зрителей расшириться, а рты раскрыться от изумления.