Когда умирает человек, когда умирает близкий человек, когда он уходит молодым и желанным, ты вдруг понимаешь цену жизни. Цену жизни каждой встречной букашки, каждой мухи, которую ты не задумываясь прихлопываешь на своей кухонной столешнице, каждого паука, которого ты безжалостно давишь в углу своей комнаты, каждого таракана, которого ты можешь размозжить в два счета своим тапком. Ты вдруг понимаешь, что не вправе лишать жизни даже этих жалких существ.
Отец сумел договориться с отцом Джереми. Последнего было легко продавить. Официальная версия смерти — случайно падание из окна. По факту так и было. Разрыв сердца и аорты при сильном ударе туловища и еще с десяток страшных медицинских заключений — да, Колин умер в результате падения. Однако они умолчали о том, что за несколько часов до этого, Колин нажрался антидепрессантов, запил все это дело нехилой дозой алкоголя и написал трогательную прощальную записку. А потом, потом он и правда случайно выпал из окна.. Об это они молчали.
Когда очередная внучатая племянница выражала свое сочувствие и сетовала об ужасной случайной смерти, мать принималась особенно жалостливо скулить. Ей стало бы гораздо легче, если бы она высказалась, рассказала бы всему этому торжественному сборищу, почему Колин ушел из жизни. Так было бы честнее по отношению ко всем — в первую очередь по отношению к Колину. Но нет, даже на похоронах, маман с отцом держали лицо.
Руки Колина, бледные и сухие, как руки мумии, плечи его казались такими узкими и все тело его словно скукожилось, уменьшилось — как разительна перемена, происходящая с человеком спустя пару дней с момента смерти. В ладонях Колина, покрывавших одна другу, лежало распятие. Словно это что-то меняло. Там, под этим строгим черным костюмом, скрывалось уродливое месиво из плоти и осколков костей, гематома на гематоме, один внутренний орган проникает в другой, и ребра в груди красуются кривыми обрубками в этой чудовищной инсталляции. Бедный, бедный Колин. Он просто не справился, не выдержал, не сумел. В его жизни было слишком много данностей и слишком много личных хочу, идущих в разрез с этими данностями. Колин был слишком порядочным, чтобы плюнуть на всех и слишком чувствительным, чтобы заткнуть крик своих желаний. Именно это его и погубило.
«Конни, твой черед» — Отец Джереми подтолкнул меня к зияющей дыре в земле. Я смотрел вниз на гроб, скрывавший за своей глянцевой крышкой мертвое тело моего мертвого брата. Я должен был кинуть туда цветок, который сжимал в руке. Я помню, совершенно ясно помню то ощущение страха и ужаса — мне жалко было кидать в эту темную пасть цветок. Каково же там будет Колину, моему брату? Какого же там будет мне, когда придет и мой черед?