Мы сидели в тачке. Отец привез меня в школу. У меня было еще минут десять перед началом уроков, и он решил непременно закрепить со мной материал нравоучений, окончательно испортивших мне прошедшие выходные. Отец взял с меня слово, что я непременно продолжу свои молитвенные ритуалы. Он лично контролировал меня утром и вечером, днем же оставалось положиться только на мою сознательность и добросовестность. Но так как ни первого, ни второго у меня не было и быть не могло, а отец это знал, он очень долго вдалбливал в мою бошку важность этого ритуала. Возможно даже применял свои дешевые НЛП практики. Но такие малолетние отморозки каким был я не поддаются никаким манипуляциям. Уж поверьте мне.
Я вышел из тачки. Передо мной стояло огромное одноэтажное здание. Несмотря на то, что мой городок редкостное захолустье — в училась целая тысяча недоумков, переживающих пубертатный период.
Меня ожидал новый мир, ранее неведомый мне. Новые люди, все эти мальчики и девочки, которые остаются друг у друга по выходным, ходят в кино с друзьями, а зимой пытаются закопать друг друга поглубже в снег, все эти дети, которым позволено шалить, и, не считая, спускать баксы на рождественской ярмарке. Между ними и мной лежала пропасть. И чем старше становился я, тем больше разверзалась пропасть между нами. Чем легче были они, тем более тяжелым, сложным, неповоротливым казался я.
По правде говоря, школьники оказались гораздо более дружелюбными, чем я ожидал. Меня приняли нормально, несмотря на то, что я заявился под конец учебного года. А некоторые относились ко мне с особым сочувствием и старались всячески помогать. В школе было гораздо интереснее чем дома. Естественно, я сразу же забил на данное отцу обещание непременно молиться в обед. А еще я заметил, что я был гораздо взрослее своих ровесников, хоть некоторые из них и были горазде выше или умнее меня. Дело в том, что у них у всех было право на капризы и родительское сочувствие, в то время как мне недоступно было ни первое, ни второе.
Учеба мне давалась нелегко. А если быть точным, пиздец как нелегко. Но я старался изо всех сил. Я очень не хотел вновь превратиться в оторванную от мира жертву религиозного фанатизма. Случай, в лице отца Джереми и бдительных горожан, дал мне шанс на более или менее сносное отрочество и я не мог его упустить.
Я встретил своих старых одноклассников, тех, что учились со мной в начальной школе при общине. Как и предполагалось, они держались вместе и даже попытались меня затащить в своей кружок. Но я сразу пресек все попытки вовлечь меня в их жалкое сообщество. Единственные человек, которого я страстно желал видеть был Томас. Но его в нашей школе не оказалось. Как выяснилось, его семья переехала в столицу штата. Везунчик Томас. Ему и тут подфартило больше чем мне. Мне вот что удивительно, по каким таким правилам и законам провидение предопределяет данности каждого из нас? Почему кто-то получает все и сразу, а кому-то приходиться перемалывать себя, крошить себя, выжимать себя, чтобы получить хоть самую малость? Вы по-любому думали об этом, завидуя более красивой подружке, более богатому соседу, более успешной коллеге. Все вы. Каждый из вас. Иначе вы не можете. Всю свою жизнь вы сравниваете себя с кем-то. Все свои длинные бессмысленные дни вы ищете оправдания своим неудачам и чужим успехам. Все вы. Жалкие. Дрожащие. Больные.