Родители редко меня забирали на выходных. Интернат слишком далеко от дома, говорили они. Пробки туда-обратно. Оправдывались они. Но я то знал, они просто не хотели меня видеть. Я был живым свидетельством их спущенной коту под хвост жизни. За Риком не приезжали вообще. Он никогда не рассказывал о своей семье, ничего не говорил о своем прошлом. Я как-то попытался спросить его об этом, но Рик лишь огрызнулся. С тех пор я не лез к нему в душу. Мне достаточно было того, что он просто был в моей жизни, сегодня, сейчас.
Да! Это было круто. Наш корпус. Наши выходные. Мы — я и Рик. Наши силуэты просвечивают в окне. Рик курит и говорит. Много-много говорит. Я его слушаю. Казалось луна, только и появлялась на небосводе, для того чтобы светить нам. Мне и Рику.
«Научиться бы говорить спасибо на каждый кинутый в твой адрес камень. Спасибо.
Очень просто. Семь букв. Всего лишь семь гребаных букв. И все. Ты вдруг становишься непобедимой глыбой, непотопляемой, неуязвимой, железобетонной, мать его, глыбой. И никому, ничему не проникнуть внутрь, кроме того, что доставляет самому тебе. Достичь максимального «все в тебе» и не зависеть, даже самую малость, от того, что вне. Чтобы никто, ни один, мать его, недоношенный уебок не смог сломать тебя. Просто говорить спасибо. И все. Что еще надо? Спасибо. Спасибо как щит. Спасибо как противоракетная оборона. Спасибо как демонстрация максимального похуизма, — понимаешь о чем я?» — Рик пялился на небо. В ту ночь оно было особенно светлым. Звезды все, словно сговорившись, выползли из своих галактических нор и устроили световое шоу. Рик ждал этой ночи. Он где-то услышал, что будет то ли парад планет, то ли еще какая-то астрономическая сказка. Потому мы ровно в десять вечера уселись на подоконнике, предварительно прихватив сигареты для Рика и чипсы для меня. Нам повезло — были выходные. Последние теплые деньки перед стремительно надвигающейся зимой. Рик сказал, что астрономическое чудо предстанет перед нашими глазами где-то между одиннадцатью вечера и четырьмя утра. Твою ж мать, подумал я тогда. Блядь. Пять часов ожидания. Сказать честно, меня вся эта научная поебень мало интересовала. Но я знал, как она была интересна Рику. Рик жил впечатлениями. Он словно губка впитывал их в себя, жадно и без разбора, все что угодно, а потом опустошал себя, освобождая место для нового и непознанного, выжимал себя, выдавливал все накопленное, всю смесь знаний, предрассудков, лжи и кристально чистой правды до последний капли, превращая все это э в свои мысли, теории, убеждения. Во все то, чем я заслушивался. Я знал, что Рику необходимы новые впечатления, новый опыт. В нашей школе мы проживали одну и ту же рутину изо дня в день, из недели в неделю, из месяца в месяц. Одно и то же. Подъем, завтрак, уроки, ланч, уроки, обед, спорт, отдых, ужин, отдых. Каждый день. Раз в месяц мы выбирались в свет. Музей, кино, еще что-нибудь. Естественно, в большинстве своем ученики тусовались и того чаще — родители забирали их как среди недели на вечер в кино, так и на выходные. Нам же с Риком приходилось искать впечатления и приключения в привычном до чертиков антураже и в самих себе.