Возможно мы и сами когда-то превратимся в таких же немых мудрецов. И
будем радоваться дождю. И будем благодарить за солнце.
Казалось, мы ехали бесконечно. И бесконечно стояла эта гробовая тишина. Я видел как отец и мать переглядываются. Отец хотел пару раз завязать разговор, но я отвечал односложно. Мне не хотелось сейчас ни с кем разговаривать. Мне нравилось смотреть на дорогу, на деревья и думать, думать, думать.
Мать уснула, свесив голову вниз, так, что все четыре ее подбородка сжались в гармошку. Черт как же она храпела. Я и представить не мог, что бабы могут так храпеть. Отец продолжать поглядывать то ли на меня, то ли просто на дорогу, через зеркало заднего видения. Мы проехали участок с национальным парком. И я притворился спящим, чтобы напрочь исключить возможность диалога с отцом.
Когда я проснулся, отец уже парковался. Признаюсь, домик был очень симпатичным. Меньше чем предыдущий, но милый и аккуратный. Судя по тому, какой чудесный палисадник раскинулся на заднем дворе — родители времени зря не теряли. Там же была уютно обустроенная беседка для барбекью. Такой обывательский рай. Родители всегда стремились к этому. И несмотря на дерьмо, в которое их швыряла жизнь последние несколько лет, они целенаправленно шли к своей мечте о бюргерской безмятежной жизни с баркебю по выходным, с кредитной тачкой, с поездками пару раз в год к каким-нибудь сомнительным достопримечательностям или на море. Они даже собачку себе завели. Мелкую такую визгливую собачонку. Мать чуть ли не в десны с ней целовалась.
Внутри дома все тоже было мило и прилично. Так как должно быть у добропорядочных людей. Я прошелся по первому этажу — на тумбе под телевизором стояли фотографии — фото родителей в день свадьбы, пару фото папы в студенчестве и довольно свежее фото мамы. Так стоп. Я прихренел. Она была беременна на фото. Черт. Вот поворот. Ни одного фото меня или Колина. Зато фото животика мамы. Понимаете? Черт. У меня будет брат или сестра, пронеслось в голове. Их дубль два, попытка номер два, старческий заебон. Они просто выпилили нас с Колином из своей жизни. Меня живого, Колина мертвого. Словно нас и не было.
Спустилась маман, уже не скрывая под бесформенным платьем свой огромный живот. Отец перехватил мой взгляд.
«Мы с мамой решили, что нужно попробовать… что мы еще не так стары. Колина нет. Ты вырос» — отец не то чтобы оправдывался, но ему определенно было неудобно, неловко. Мать же не потрудилась сказать мне и слова и принялась заниматься тем, чем она занималась всегда.
«Я испеку твое любимое печенье с шоколадной крошкой!» — блять, она меня просто подъебывала. Понимаете? Мое любимое печенье с шоколадной крошкой? Да я ненавидел его. Я его терпеть не мог. Сука. Я еле сдержал себя, чтобы не влепить этой свихнувшийся идиотке по роже. Блять. «Ну и кого мне ждать — брата, сестру?» — я обратился к отцу.