Я все еще не знаю, чей это ребенок – Муро. Можно выяснить, сделав анализ ДНК, но мне не хотелось узнавать результаты такого анализа. Вскоре что-нибудь произойдет, и однажды я это, возможно, узнаю. Придет тот день, когда станет очевидной правда о том, кто на самом деле ее отец. Однако сколько смысла в такой вот «правде»? Муро по закону мой ребенок, и я горячо люблю свою маленькую дочь. Обожаю с нею возиться, кем бы ни был иль не был ее биологический отец. Мне все равно – это все мелочи. От этого ничего не изменится.
Пока я в одиночестве скитался из города в город по Тохоку, я переспал с Юдзу во сне. Я пробрался в ее сон, и в результате она зачала, а через девять месяцев и несколько дней родила. Я предпочитаю считать именно так (пускай втихомолку и лично для себя). Отец этого ребенка – я как идея либо я как метафора. Подобно тому, как передо мной появился Командор, как вела во мраке Донна Анна, я сделал Юдзу беременной в другом – отдельном – мире.
Но таким, как Мэнсики, я не стану. Он строит свою жизнь, балансируя возможностями: Мариэ Акигава, быть может, его дочь, а может – и нет. Кладет на весы обе и пытается среди нескончаемых, еле заметных колебаний отыскать смысл собственного бытия. А вот мне бросать вызов такой обременительной интриге (как ни верти, а ее трудно назвать естественной) – надобности нет. Почему? Потому что во мне жива сила веры. В каком бы узком и мрачном месте я ни оказался, на какую бы дикую пустынную равнину меня ни занесло, мне удается искренне верить, что где-нибудь найдется то, что покажет мне дорогу. Это я усвоил на собственном опыте – из тех необычных событий, что произошли, пока я жил в пригороде Одавары, в доме на вершине горы.
Картина «Убийство Командора» навеки сгинула в предрассветном пожаре, но это превосходное произведение искусства и поныне живет в моем сердце. До сих пор я могу отчетливо увидеть перед своими глазами облики Командора, Донны Анны, Длинноголового. Они до того определенны и живы, что кажется, протяни руку – и можно до них дотронуться. Когда я думаю о них, мне становится безгранично спокойно на душе. Совсем как в те минуты, когда я наблюдаю за проливным дождем над просторной гладью водохранилища. В моей душе этот дождь не прекратится.
Вероятно, они так и будут жить дальше вместе со мной. И Муро – моя маленькая дочь – это подарок, переданный мне от них. Как некая благодать. Так мне очень сильно кажется.
– Командор и вправду был, – говорю я Муро, крепко спящей подле меня. – Тебе лучше этому верить.
КОНЕЦ 2-Й КНИГИ