— Я не виновен! — припечатал я твердым голосом, слушая зарождающийся ропот протеста, краем глаза видя, как огорченно ссутулился Примаков, а Пулин одобрительно кивнул головой, — не виновен, перед ними, — я ткнул рукой в сторону свидетелей, — не этим тварям меня судить.
Глухой ропот протеста "прогрессивной общественности" погасил судья, сделав мне замечание о неуважении к суду.
Глубоко вздохнув, я продолжил:
— Но, я виновен! Виновен, перед тобой мой народ. За то, что не смог придушить всех кого следовало. Не успел, не уберег тех, кого было можно сберечь. Я горжусь тем, что получилось в итоге, горжусь той Россией, которую мы строили вместе с вами. Я счастлив, что мою страну уважают друзья и опасаются недруги. Говорят мои руки в крови, говорят я палач. Николай Кровавый…
Я обвел глазами притихший зал и любезно улыбнулся в сторону лидера либерального крыла, давшего мне кличку. Явлинский икнул и неожиданно испротил воздух в полной тишине.
Я поднял руки перед собой и сжал кулаки.
— Я старался, — бросил я в звенящую тишину зала, — я очень старался. Мне повезло стать палачом для всякой твари и гнуси. — Удерживая взглядом Явлинского я кровожадно ухмыльнулся, заставив его отшатнуться. Кто-то должен был быть ассенизатором, санитаром и дератизатором. Я старался взять все на себя, освободить вашу совесть от этой вины. Как у меня получилось… когда-нибудь вы оцените. Я знал, на что шел, и давно осудил себя сам. Я освобождаю вас от суда надо мной. Я виновен и я отвечу! Прощайте.
Я сел на свое место, оперся спиной на стену, сложил руки на груди, опустил подбородок на грудь и прикрыл глаза.
"Где ты… звездопад?"
Сознание плавно отключило органы слуха и зрения. В этот раз я не стал бороться и позволил увлечь себя звездному потоку, растворяясь в его безмятежности с последней мыслью: "Я люблю тебя Марина".
После окончания речи бывшего президента в зале суда поднялся гвалт. Недовольные выкрики либералов, скороговорка репортеров записывающих на диктофон свои комментарии к его речи, одобрительные слова поддержки, все слилось вместе в непередаваемую какофонию.
— Тишина в зале суда! — колотил судья молотком по подставке. — Тишина, или все будут удалены из зала.
С великим трудом добившись видимости порядка, судья торопливо изрек:
— Суд удаляется для вынесения приговора.
Телекамеры переместили фокус на судью.
— Встать, суд идет — скомандовал секретарь.
Все присутствующие поднялись на ноги. Судья не двигался с места, удивленно смотря на вольготно сидящего Ельцина, устало прикрывшего глаза.
— Обви…, судья смутился и после недолгих колебаний решительно произнес, — Борис Николаевич, встаньте, пожалуйста.