* * *
Открыв тихо скрипнувшую белую дверь, неприметно вделанную в мраморную стену, Ганс проскользнул в проем. В доли секунды просчитал все опасные направления, отслеживая их стволом винтовки. Присел, ожидая, пока Герда перебежит чуть дальше по скрытому дверью коридору, до первой внутренней двери. Под прикрытием ее винтовки сдвинулся вперед, и спиной прижавшись к стене, тыльной стороной ладони, обтянутой черной полуперчаткой, толкнул дверное полотно. Оказалось незаперто. Махом, в развороте, Ганс вшагнул в комнату — но она оказалась пуста. Зато стало немного понятно, где полицейские очутились. Что-то вроде флигеля для прислуги. Скорее всего, тут же расположены вспомогательно-служебные помещения. Комната, на пороге которой стоял капитан, была жилой, небогато обставленной, жила здесь, вероятно, женщина. Какое-то время назад хозяйка покинула комнату. Ловить здесь было некого и нечего.
Не рискуя в тишине дома пользоваться рацией, Ганс знаком показал напарнице — все в порядке, идем дальше.
Тронувшись по длинному коридору, они продолжили тщательный, но быстрый осмотр попадающихся на пути помещений, а было их тут немало. Шли полицейские в шахматном порядке, и проходили помещения следующим образом — вначале Ганс отворял левую дверь, за ним двигалась Герда, и врывалась в правую. Убеждаясь, что оставляют за спиной пустое пространство, скользили далее. Попадались все больше жилые комнатушки, но были здесь и складские, и щитовые, и кубовые. Если в помещении находились укрытые от прямого наблюдения места и углы, то девушка вставала в проеме, следя за коридором, а Ганс исследовал комнату на предмет сюрпризов.
Подобным нудным, но нужным образом команда ОБНОНовцев достигла развилки в виде буквы Т. Шепотом посовещавшись, напарники разошлись — они постоянно были в поле прямой видимости друг друга, а двери — их было только две — были врезаны в тупичках в дальней стене. Ганс с Гердой, прижавшись спинами к противоположной стене, смещались — он влево, она вправо. Тишину пока что ничто не нарушало, кроме мягких шагов полицейских. Странное безмолвие даже настораживало.
Одновременно завершив движение, офицеры оказались перед запертыми створками. Хотя бы одна из этих дверей должна была вести далее в дом. Кому повезет?
Подняв сжатый кулак над виском, Ганс отсчитал пальцами до трех, и не глядя на начальницу, с силой дал ногой по фанерному полотну. Дверь еще не задела стены, а он уже вдвигал внутрь открывающегося глазам помещения ствол автомата, ожидая чего угодно…
…Но не летящего ему прямо в лицо огромного столового тесака из рук среднего роста человечка отчетливой азиатской наружности, стоящего в специфической позе за длинной кухонной плитой. Краем сознания капитан Берн понял — вот-вот сейчас этот чудовищный клинок встретится с его побелевшим лбом, и это будет все. Краем сознания, потому что остальное сознание от столь свежих впечатлений отключилось вовсе, и лишь откуда-то из-под спуда его эго, из подкорки лезло упрямо-первобытное желание жить. Его тело не интересовало, что оно не в на съемках фильма «Матрица», герои которой могли уклоняться от пуль, и что этого вот относительно медленного ножа ему по за глаза хватит. Оно перешло на автономный режим бытия, раскидывая руки и взмахивая ими для придания своей массе инерции противодействия, начиная ме-едленно клониться на спину. Штурмовая винтовка, ухватившись за шею Ганса эластичным ремнем, по дуге ушла в сторону-вниз, колени подогнулись — все действо проходило будто при рапидной съемке. Что самое странное, сознание Ганса спокойно восприняло ускорение времени, не лишая возможности осознать содеянное, которое можно было счесть невозможным, коли бы это не происходило на самом деле. Через краткий миг над носом прошелестело и серебристо сверкнуло — и время беспощадно вернуло себе нормальный бег. Берн только и успел, что вывернуть левую руку и слегка смягчить удар об пол ею. А потом и выгнутая спина коснулась керамической плитки, и верное оружие всеми своими многочисленными выступами любовно воткнулось в бок. Тихо застонав от боли, Ганс завозился по полу, одновременно пытаясь отыскать взглядом повара — то, что Ганс угодил на кухню, сомнению не подлежало. Почему этот повар, так отлично умеющий метать ножи, не сбежал вместе с остальной прислугой, в данный момент капитана интересовало мало. Уж очень неприятный человек он оказался.