Ещё пример: катался я тогда к Володе Ильюшину, который жил в нескольких остановках от центра. Володя — натура деятельная, приторговывал всем: джинсами, как самопальными, так и оригинальными; футболками, кроссовками и прочим ширпотребом. Привёз я клиента и вынес ему самый, что ни наесть настоящий «Wrangler» за двести двадцать рублей (как сейчас помню). Купец долго вертел штаны в руках и со вздохом вернул.
— Какие-то подозрительные твои джинсы. На самодельные смахивают, а другие есть?
— Конечно. Жди, сейчас вынесу.
Я сбегал к Володе и захватил кондовый самострок. Чем там пропитывали дешёвую ткань, не знаю, штанины были твёрдые и в руках стояли. Краска индиго тоже хороша — отменный тёмно-синий цвет! Эту особенность я часто использовал при демонстрации товара — тёр материю концом спички, которая тут же синела в подтверждение, якобы, подлинности.
— Вот последний экземпляр, но цена дороже.
Улыбка озарила лицо неизвестного поклонника ковбойских штанов.
— Вот это то, что надо! Беру!
Он исчез навсегда, но из памяти такое не выкинешь. После первой стирки беднягу ждало разочарование, но это случится потом, а в тот миг сбылась мечта идиота — счастье, вот оно! Самопал, форево!
После «трудового дня», желающие согреться шли с «Галёры» в ближайшую рюмочную. Это была крошечная кафеюшка под рестораном «Метрополь», среди своих прозванная «Щель». Это кафе на углу Ракова и Садовой. Коктейль из ста грамм шампанского и столько же коньяка за рубль пятьдесят, конфетка, — вот скромное воздаяние за потрёпанные нервы спекулянта. Пару раз повторить, перекур, и все разбежались по домам, чтобы на следующий день вновь не спеша прогуливаться вдоль Невского проспекта, зорко вглядываясь в лица прохожих…
Ленинградское кулинарное училище № 1 — заведение продвинутое. Несколько групп официантов готовили к обслуживанию Олимпийских игр 1980-го года. Поэтому существовал серьёзный отбор и повышенные требования. Учащиеся, люди, в основном, взрослые, некоторые семейные. Но обязательно все комсомольцы и даже члены партии. Коммунистом был Вадик Алиев, с которым мы вместе работали много лет и дружили до самой его смерти. Вадик автоматически становился старостой группы, а я, как бывший мастер (характеристика-то какая!), его заместителем.
Группу разбили на две части по изучению иностранных языков. Французский отсутствовал, пришлось изучать самый распространённый английский. Это было совсем неплохо, так как помогало ориентироваться в моём музыкальном хобби.
В начале декабря началась практика. Нас прикрепили к профессионалам, и процесс по овладению уникальной, по своим особенностям, профессии в условиях застоя пошёл. Моё ученичество в ресторане «Невский» начиналось с черновой работы: собирать и отвозить в прачечную грязные скатерти и салфетки, помогать носить продукты в кладовую, стоять на подхвате во время обслуживания туристов. Но потом пришло время заниматься непосредственно своей профессией — работать в зале с посетителями.