Эти размышления были прерваны приходом Ивана Кудряша.
-- Домохозяин за деньгами пришел, -- сказал он.
-- Гони к черту!
-- Гнал, не идет... Уселся в передней и сидит как квашня. "Мне, -- говорит, -- надо повидать самого барина".
-- Вот что... Ему надо меня видеть?.. Хорошо, пусть войдет.
Мошнин робко переступил порог кабинета своего неугомонного жильца и остановился у двери. У него болели зубы, и щека была подвязана большим платком.
-- Здравствуйте, любезнейший, -- насмешливо посматривая на жалкую фигуру купца, проговорил Тольский. -- Вы за деньгами?
-- Так точно-с.
-- Так. Что это, у вас зубы болят?
-- Так точно-с... покоя нигде не дают. Просто мука.
-- Садитесь и открывайте рот.
-- Как-с? Зачем-с? -- опешил Мошнин.
-- Я вам вместо денег за квартиру вырву больные зубы; у меня для сего имеются зубные щипцы, я -- мастер на это дело.
-- Помилуйте, как можно-с.
-- Садитесь, говорят вам! Ну!.. Показывайте, какие у вас болят зубы?
-- У меня зубы не болят-с.
-- Врете, вы сейчас говорили, что зубы вам не дают покоя. Ну, показывайте больной зуб... Не хотите? Эй, Кудряш!
На зов Тольского в кабинет быстро вошел камердинер.
-- Держи его крепче! -- И Тольский показал на Мошнина.
Исполнительный Кудряш схватил купца и не выпускал, пока его господин рвал у бедняги здоровые и больные зубы. Мошнин ревел и кричал на весь дом, дергался, но Иван держал его, как железными клещами.
-- Ну довольно, пусти его... устал, -- спокойно проговорил Тольский камердинеру.
Мошнин выскочил из кабинета жильца, бросился на дрожки и приказал везти себя к начальнику полиции.
Мошнин в то время славился в Москве своим богатством, считался одним из крупных домовладельцев, вел большую торговлю мануфактурным товаром и был владельцем огромной фабрики. Он, хотя и был скрягой, жертвовал немало денег на благотворительность и водил знакомство со многими важными лицами, начиная с губернатора.
В своей семье, состоявшей из пятерых взрослых сыновей и жены-старухи, он был в полном смысле "сам": его слово было для всех домочадцев законом, и горе тому, кто вздумал бы возражать или не повиноваться ему. Жена, сыновья и другие домочадцы были слепыми исполнителями его воли, его каприза.
Поступок с Мошниным Феди Тольского, известного бедокура и кутилы, не остался секретом: в Москве много было разговоров и смеха, когда узнали, как Тольский произвел операцию с Мошниным и вырвал у него несколько зубов, не только больных, но и здоровых. Многие не любили Мошнина и рады были посмеяться над ним.