-- Разумеется, нет, -- совершенно спокойно ответил Намекин.
-- Даю вам десять минут на размышление. Подумайте! Иначе я вас...
-- Убьете, что ли? Право, не стоит! -- Намекин вынул из кармана часы и бумажник и положил их на стол. -- Часы стоят рублей пятьсот, не больше, а денег в бумажнике двадцать пять рублей... Вот и все, чем вы можете поживиться, если убьете меня... Ну, а за убийство придется и отвечать; а если бы вы захотели скрыть преступление, вам пришлось бы потратить на это не одну тысячу. Теперь судите сами, какой вам расчет убивать меня?
-- Ну и молодец же вы! Вот человек, которого я так давно искал!.. Давайте руку, и станем друзьями! -- весело воскликнул Тольский.
-- Что же, я не прочь...
Новые друзья, при таких необычайных условиях заключившие союз дружбы, крепко пожали друг другу руки.
-- Нет, давайте обнимемся и выпьем на брудершафт, -- громко сказал Тольский.
-- И на это согласен.
-- Две бутылки шампанского, живо! -- закричал Тольский.
Явилось вино, хлопнули пробки. Золотистая влага задорно-весело заиграла в высоких бокалах. В клубе уже погасили огни. Новым приятелям пришлось оставить клуб.
-- Прощай, Алеша, до завтра, -- садясь в сани, запряженные иноходцем, весело крикнул молодой Тольский.
-- Прощай.
-- Куда прикажете? -- спросил кучер у Тольского.
-- Куда ехать?.. Э, все равно... Вези, куда хочешь.
Сани понеслись к Кремлю.
Было морозное раннее утро. Где-то прозвучал колокольный звон, ему ответили другие колокола.
-- Что за звон? -- лениво спросил Тольский у кучера.
-- К ранней обедне, ваше сиятельство.
-- Неужели к обедне? Который же теперь час?
-- Недавно пять пробило.
-- Ну так вези меня домой.
-- Слушаюсь.
Проезжая переулком, Тольский услыхал крики о помощи. Он приказал остановить лошадь и стал прислушиваться. Крики неслись из маленького деревянного домика.
-- А ведь в этом доме кричат! -- сказал Тольский кучеру. -- Ты подожди здесь, а я пойду разведаю, что такое.
Молодой человек выпрыгнул из саней и быстро подошел к воротам домика. Ворота были заперты. Крик о помощи стал еще яснее. Он доносился уже не из домика, а как будто из двора. Тольский принялся стучать в ворота. Крик вдруг смолк, но никто не отпер. Тогда Тольский налег своим могучим плечом на калитку; та не поддавалась. Тольский принялся стучать в ворота и ногами и руками.
Наконец послышался недовольный голос:
-- Кто там безобразит? Кто стучит?
-- Отпирай! -- крикнул Тольский.
-- Да кто ты такой, и зачем я стану тебе отпирать?