-- И то тревожили. Нечистая сила!..
-- Так, так. В каком же образе, сударь?
-- Довольно красивой женщины в белом одеянии, с распущенными волосами.
-- Так это, сударь, обычное явление.
-- Как обычное, черт возьми?!
-- Неведомая жительница этого дома не вам одним, а многим являлась в своем обычном белом одеянии, с распущенными волосами.
-- Но кто же она? Кто эта таинственная женщина?
-- Не могу знать, сударь! Одно только смею сказать, что это явление необъяснимо и объять его умом человеческим невозможно. Ведь вот до вас много жильцов здесь перебывало, многие хотели отгадать эту загадку, принимали нужные к тому меры, подстерегали, по нескольку ночей спать не ложились, имея намерение удержать или поймать эту непостижимую женщину, которая вам, сударь, спать не давала прошлой ночью, -- и все ничего... Так их труды и пропали понапрасну.
-- Стало быть, она не являлась?
-- Являлась, только в другое время. Когда стерегли, никакого необычайного явления не происходило, а как переставали стеречь, эта женщина опять шла погуливать.
-- Уж изловлю я эту гулену! Ведь дверь из коридора в мезонин заперта?
-- Так точно, сударь, заперта.
-- И ключ, наверное, у тебя?
-- Никак нет! Он у барина, у Викентия Михайловича.
-- Да ведь он живет за границей?
-- Ключ они изволили взять с собой.
-- Странно!.. Более чем странно! Разве твой барин не доверяет тебе? Думаю, там, в мезонине, у него не золото лежит...
-- Что там лежит -- не знаю, только ключа у меня нет, и в ту пору, как мой барин Викентий Михайлович изволил собственноручно запереть дверь в мезонине, меня в доме не было; другой дворецкий был, Игнат Фомич; теперь он с барином нашим за границей находится.
-- А старик сторож был здесь, когда твой барин запирал мезонин? -- после некоторого раздумья спросил у дворецкого Тольский.
-- Его тоже, сударь, не было. Мы с ним поступили в самый день отъезда нашего барина в чужие края.
-- Ну так вот что я, старина, придумал: прикажи ты сегодня же наглухо заколотить досками дверь, которая ведет из моего коридора в мезонин. Понял?
-- Это сделать нельзя!.. Ведь барин Викентий Михайлович, уезжая в чужие края, строго-настрого приказали никаких переделок или поправок в доме не производить.
-- Да, но заколотить дверь -- не есть переделка или поправка.
-- А все же без барского указа и это я не могу учинить.
-- Ну, как хочешь!.. Я сегодня же сам прикажу своим людям заколотить эту дверь.
-- Это сударь, невозможно, -- возвышая голос, проговорил дворецкий.