Действительно, как раз в это время со двора послышался сердитый голос:
-- Прошка, с кем ты там у ворот болтаешь?
-- Так я... Савелий Гурьич... я сейчас...
-- То-то... смотри у меня, не прогуляйся на конюшню за свой долгий язык.
-- Кто это? -- спросил Тольский.
-- Барский камердинер, он же и дворецкий. Старик -- яд, змея! Скажите, сударь, где вы жить изволите, я как-нибудь урву время и приду к вам, -- добавил он.
-- Когда?
-- Нынче вечером забегу...
Тольский сказал адрес.
-- Смотри же, приходи сегодня, я ждать буду. Придешь -- получишь золотой и еще прибавку, обманешь -- быть тебе битым!
-- Прошка, пес, да с кем ты зубы точишь! Иди скорей, дьявол! -- послышался опять сердитый голос.
-- Иду, Савелий Гурьич!.. С полицейским я разговариваю, -- выдумал ответ дворецкому молодой парень.
-- А вот я посмотрю, что такое за полицейский, только дай мне тулуп надеть.
Однако пока старик дворецкий надевал тулуп, Тольский быстро отошел от ворот домика и зашагал по переулку. А Прохор поспешно запер калитку и поплелся в людскую избу, находившуюся рядом с барским домиком.
-- С кем ты говорил? -- набросился на него старик дворецкий с гладко выбритым лицом.
-- Да с хожалым.
-- Что же ты с ним говорил? Про что?
-- Да снег сгребать приказывал; ухабы ровнять.
Дворецкий поверил и разочарованно заметил:
-- А я думал, ты с кем другим болтаешь... Ведь твой язык -- мельница. Ой, парень, попридержи язык, спина будет целее.
-- Да я и то, Савелий Гурьич, никому ни слова не говорю... Мне что!.. Барская воля.
-- И не говори; а дашь волю языку, несдобровать тебе, чай, сам знаешь, каков наш барин!.. -- И дворецкий, видимо, успокоенный, направился к себе в каморку.
II
В том же домике, в чистой девичьей горнице, между молодой, красивой девушкой Настей, дочерью владельца домика Лугового, и ее старухой нянькой Маврой происходил такой разговор.
-- Нет, няня, так жить нельзя. Я не маленькая, я все понимаю, все вижу, что вокруг делается, -- взволнованно сказала девушка. -- Когда я была маленькая, я не понимала, была ко всему равнодушна. Но теперь не то.
-- Что же делать, красавица, золотая ты моя! Терпеть надо.
-- Я и терпела, долго терпела, но теперь довольно, больше нет сил!
-- Что же поделаешь-то? Папенькина воля!
-- Я люблю отца, уважаю его... но все же... Ведь отец-то что делает, а?
-- Что же... он и в ответе. А тебе папеньку не след судить.
-- Да разве я сужу?.. Мне только жаль наших бедных крепостных... Папа зол и очень скуп... Он морит их голодом, а себе ни в чем не отказывает... Его поступки возмущают меня.