-- Не было заботы, и вдруг нежданно-негаданно как с неба свалилась!.. -- хмуро проговорил он, обращаясь к своему приятелю, корабельному доктору Сергею Сергеевичу Кудрину, с которым он уже два раза совершил путешествие вокруг света и теперь готовился предпринять третье.
-- Ты говоришь про пассажира, что ли? -- не выпуская короткой трубки изо рта, спросил Сергей Сергеевич
-- А то про кого же? Этот самый пассажир -- чтобы черт его побрал! -- на мою шею сядет. Уж чует мое сердце, чует, -- горячо произнес Иван Иванович, бегая по палубе.
-- Ты преувеличиваешь, право, преувеличиваешь. Ведь Тольский не походит на то, что о нем рассказывают.
-- Благодарю покорно! Да разве ты знаешь его? Тебе известны его душевные качества?
-- Неизвестны... Чужая душа темна... Я только сужу по лицу Тольского, -- спокойно произнес Сергей Сергеевич.
-- Да и с лица-то он -- сущий разбойник! -- воскликнул Львов. -- Глазищи у него черные, горят как уголья, в них удаль, отвага... Роста без малого сажень, в плечах тоже не меньше... Ну как есть разбойничий атаман; так и ждешь, что он крикнет: "Сарынь на кичку!"
-- Ты лучше скажи -- Тольский напоминает собою русского богатыря.
-- А, похоже, он пришелся тебе по нраву и ты не прочь свести с ним дружбу? -- сердито произнес Иван Иванович.
-- Мне всякий хороший человек по нраву.
-- Стало быть, Тольский, по-твоему, хороший человек? Да разве ты не знаешь, не слыхал о его художествах?.. Ведь это -- отъявленный шулер и дуэлянт; он не одного человека на тот свет отправил...
-- Знаю, Иван Иванович, знаю. Он за убийство офицера Нарышкина попал вместо ссылки на наш корабль.
-- Ну, ну... Чего же еще тебе надо? И такого негодяя ты хвалишь, заступаешься за него? -- упрекнул капитан приятеля.
-- Я не хвалю и не заступаюсь, я только говорю, что Тольский своею наружностью напоминает русского богатыря. По-моему, ты к нему несправедлив.
-- От своего мнения о Тольском я не отступлюсь, -- горячо проговорил капитан Львов. -- Я ничего не пожалел бы, если бы его убрали с моего корабля.
-- Напрасно горячишься, Иван Иванович; если пассажир будет дебоширить на корабле, ты имеешь полное право его унять, усмирить.
-- Попробуй-ка, уйми... Мне приказ дан ни в чем Тольского не теснить и смотреть на него не как на подчиненного, а как на пассажира.
-- В море, на корабле, все подчинены капитану.
-- Не скоро уломаешь такого детину. Впрочем, если он забунтует, ссажу его на первый попавшийся остров -- и вся недолга!
Через час на палубе было отслужено молебствие, и после прощания моряков с родственниками "Витязь", распустив паруса, плавно отошел от причала.