-- Понимаю, матушка-барыня, понимаю.
-- Квартиру отдавать жильцам больше не надо.
-- Я и не сдаю: с жильцами-то одни хлопоты да неприятности... Вот хоть бы последний жилец, господин Тольский...
-- Это тот, который хотел проникнуть ко мне в мезонин и ломал двери?
-- Он самый. Отчаянный человек... В тюрьму его посадили, а он убежал... Картежник, дуэлянт...
-- О нем ты как-нибудь расскажешь после... Он заинтересовал меня... Ты пишешь мужу за границу? -- меняя тему разговора, спросила у дворецкого Надежда Васильевна.
-- Пишу, сударыня, только редко.
-- О том, что я буду жить теперь несколько по-другому, а также и о том, как ты и Василий узнали, что я обитаю в мезонине, ты барину писать погоди...
-- Слушаю, как прикажете...
-- Теперь ступайте; когда будете нужны, я позову...
Дворецкий и сторож с низким поклоном оставили жилище своей госпожи.
XXI
Корабль "Витязь" уже несколько недель шел по Северному Ледовитому океану. Немало перенес он бурь с того дня, как выбрался из Кронштадта в открытое море, а там и в океан. Немало натерпелись страху и находившиеся на корабле. Тольский, всегда отважный, не признававший никаких опасностей, не раз смело глядевший в глаза смерти, очутившись в Ледовитом океане, струсил, когда морские волны стали бросать "Витязь", словно щепку или ореховую скорлупу. Ни во что не веровавший и ничего не признававший, он в тяжелую минуту опасности усердно молился, прося Бога о спасении.
Как-то среди дня небо неожиданно покрылось черными тучами и поднялась страшная буря; оглушительные удары грома сменялись ужасным ревом волн. Ослепительные молнии разрезали небесный свод, волны были так велики, что ежеминутно угрожали раздавить, расплюснуть "Витязь". Минута была страшная, и многие на корабле готовились к смерти.
Вдруг среди оглушительного рева волн и воя ветра раздалась громкая команда капитана Львова:
-- Руль и брасы по ветру!
В одну минуту все матросы были на палубе. "Витязь" вдруг переменил направление и полетел с неимоверной быстротой под попутным ветром.
А буря все продолжала свирепствовать; волны вырастали в целые горы. Мужественному капитану и матросам пришлось несколько часов бороться с разыгравшейся стихией.
Свидетелем такой ужасной бури Тольский был в первый раз; он тоже испугался и, подойдя к капитану, тихо спросил у него:
-- А что, господин капитан, опасность близка?
-- Ближе, чем вы думаете...
-- А что же нас ждет?
-- А то, что наш корабль может ежеминутно превратиться в щепки, -- спокойно ответил Тольскому Львов.