— С чего ты взяла? — растерялась Джиссиана.
— Ну, или ему выгодно, чтобы мы про отца ничего не знали. Но он-то всё о нас знает. Все разгадки.
— Ты просто выдумываешь! — тоном, близким к отчаянию, воскликнула Джис.
— Нет. Я чувствую. — Лаиса помедлила. — Я даже не удивилась. У меня были сны… странные, без лиц, одни голоса… или воспоминания. Я «помнила»: моя мама умерла, когда ты родилась. И «помнила», что у нашего отца были враги… или один враг. И они оба живы. Тот враг и отец.
— Но отцы от детей не прячутся!
— А я и не говорю, что мы должны при встрече кинуться к нему на шею с поцелуями.
— Ты собираешься его искать?
— Я собираюсь завтра уйти в Ятрину. А он сам нас найдёт… или найдётся помимо своего желания. — Лэйси блеснула зелёными кошачьими глазами. — Мне кажется, он найдётся.
— Ты думаешь, он… не друг нам?
— Ничего определённого я о нём не думаю, — сухо возразила её сестра. — А подделать те цифры очень сложно, очень дорого и очень плохо кончится, если тебя поймают. А причину он мне не объяснил.
— Но ты заранее ему не веришь, — печально сказала Джис.
— Заранее, — ядовито сообщила Лаиса, — я не верю никому. Нет глупости хуже, чем «верить заранее» тому, о ком ни черта не знаешь. А всё, что мы, предположительно, знаем о дорогом папочке, — он изо всех сил играет в загадки и десять лет платил за то, чтобы нам врали. А мы, заметь, верили. «Заранее».
— Почему ты на него сердишься, Лэй?
— Если он засунул нас к чужим людям, как вещи на хранение? — Лэйси сузила глаза. — Почему бы мне сердиться, действительно… У меня такое ощущение, будто мною кто-то управлял. Тогда, на балконе. Я вдруг захотела оказаться от дома подальше, и немедленно. Словно мне приказывали: беги!
— Но этот «кто-то», если он существует, спас тебя, — рассудительно заметила Джис.
— А их почему он не спас? Может, он и не хотел, чтобы они спаслись? Кто был мишенью? И вообще, я сама хочу в университет — или так хочет он?
— И всё-таки пойдёшь туда? — сдержанно спросила Джиссиана, терзая вьюнок.
— Во-первых, — медленно заговорила Лэйси, — возможно, тот внутренний голос был мой собственный, мой Потенциал. Во-вторых, если он чужой, мне стоит до поры до времени делать, что он велит. Будто я в его власти. Я же не знаю, какую гадость он устроит, если я не послушаюсь. А в-третьих, я хочу стать сенсом, Джис. Чтобы никто больше не сумел подчинить меня или взорвать мой дом. Никто. Никогда.
Джиссиана куталась в плед, глядя на неё исподлобья.
— Ты говорила, все маги злые, — тихо напомнила она. — А волшебная сила отравляет души.
— Мою не отравит. Мне надо уметь защищаться, и всё. — Она поправила сбившуюся ленту на волосах сестрёнки. — И ещё разобраться с теми любителями фейерверков. Врагов я прощать не собираюсь.