— Тогда откуда вы знаете, милорд?
— А откуда я знаю остальное? Вот вопрос не из лучших. Ты меня разочаровываешь. Ты на Четвёртой Ступени, а не на Первой. Вспомни об этом, или мне придётся прервать урок истории и продолжить не раньше, чем ты отлежишься после урока другого рода.
Он ещё говорил, когда ударил. Волна налетела на мой щит и разбилась. Капли обратились в жгучее облако, но и они меня не достали: я потихоньку осваивал искусство многослойной защиты. Всё-таки я действительно был на Четвёртой Ступени. Милорд мой Магистр прищурился с довольным видом — ну прямо кот, дорвавшийся до полного горшка сметаны! Он протянул ко мне руку — это всегда мог быть удар, но сейчас в прикосновении не было ни намёка на суровость.
— Ты запомнишь все мои слова, Ченселин. Твои ученики услышат их от тебя, как я услышал от моего Учителя, а он — от своего, и далее, на века назад. Вэй всегда умели ценить и беречь знания. Вот почему мы долго и тщательно тренируем память. Помнить — залог выживания Вэй, но и долг: перед теми, кто придёт за нами, и всеми, кого давно нет в мире Сумрака. А помнить Войну Теней особенно важно, ведь она и положила начало Звёздам. Именно в те дни Дар стал гордостью, а не проклятьем, а слово «Чар» перестало быть грязным ругательством… Все мои рассказы — не домыслы, а знания, хранимые веками.
Вновь испытывать его терпение и прочность моих щитов мне не хотелось. Я молчал.
— Ты не научишься отличать необходимое от напрасного, если будешь чересчур осторожен. Говори.
— Даже память Вэй может подвести. И все люди смертны.
Он не разгневался. Напротив — похоже, ему чем-то пришлись по душе мои непочтительные слова.
— Ты прав. Орден делает записи, Орден придаёт огромное значение изложению событий на бумаге, Орден изобилует дневниками, воспоминаниями, различными сочинениями, в стихах и прозе — у нас же нет книг, хотя наши знания чрезвычайно обширны и сложны, и нам книги просто необходимы. Верно?
Я опустил ресницы в знак согласия: в точности мои мысли.
— Притом уже на Первой Ступени каждый ученик в совершенстве владеет пером и обладает изящной и правильной манерой выражать свои мысли. Отчего же мы, подобно Ордену, не ведём записей?
Я предпочёл молчание неверному ответу. Самонадеянность, на мой взгляд, куда опаснее незнания.
— До войны записи о Чар были смертельно опасны. Впрочем, опасность и отвага идут бок о бок: Вэй пытались записывать результаты своих изысканий, но поскольку всё их добро сжигали вместе с ними, занятие это не имело смысла. А в войну они уже не доверяли знания бумаге: слишком часто всё важное уходило к врагу. Уши и глаза были повсюду — много неплохих планов шло в трясины, а вроде бы знали их лишь самые верные и безупречные. Они и думать-то боялись, не напустив на мысли густого туману!