— Настенька, деточка, ты что… наглоталась таблеток?
Настя молча кивнула.
— Ай-ай-ай! — запричитала соседка. — Что же ты наделала, дурочка! И много ты их выпила? А что пила?
Всё так же молча Настя указала подбородком на пустой пузырёк. Вера Николаевна взглянула на этикетку и резко выпрямилась.
— Собирайся! — скомандовала она.
— Куда?
— В больницу тебя повезу.
— Нет. — Настя категорично замотала головой. — Не поеду.
— А я говорю: собирайся! — закричала вдруг соседка, для пущей убедительности топая ногой. — Вставай немедленно! Ишь чего удумала: из-за такого дерьма травиться! Ты бы хоть об отце подумала! Да за такие проделки я и сама тебе задницу надеру!
Настя снова покачала головой.
Всегда спокойная и сдержанная, на этот раз Вера Николаевна взбунтовалась, проявив недюжинные настойчивость и упорство. Она принялась натягивать на пребывающую в прострации Настю тёплую одежду. Как только Настя была готова, соседка мигом оделась сама, после чего вывела её на улицу.
— Как ты себя чувствуешь? — заботливо спросила старушка, когда они подошли к обочине дороги.
— Ноги стали какими-то ватными, — призналась Настя, крепче обхватывая Веру Николаевну под локоть, — и голова кружится.
Похоже, ударная доза препарата потихоньку начала оказывать на организм своё пагубное воздействие.
— Ничего, милая, потерпи. Вот увидишь: всё обойдётся.
Мимо проносились машины. Вера Николаевна энергично замахала рукой, призывая остановиться. Со второй попытки ей это удалось.
— Куда поедем? — равнодушно поинтересовался пожилой владелец потрёпанного «москвичонка».
— В больницу, — приказала старушка и впихнула Настю на заднее сиденье. — Поскорее, пожалуйста!
Старый, раздолбанный драндулет на удивление быстро домчал их до места.
Они оказались в приёмном отделении. В коридоре на стульях сидело много народа. Не обращая внимания на очередь, Вера Николаевна потащила Настю прямо к дежурному врачу.
Доктор выслушал сбивчивый рассказ старушки и немедленно увёл Настю в процедурный кабинет, где ею тотчас занялись две шустрые медсестры. А вскоре она уже мирно дремала под капельницей, лёжа в крохотной палате приёмного отделения.
Настя не знала, сколько проспала, но чувствовала себя гораздо лучше. И хотя ясность сознания давно вернулась к ней, в голове было пусто — так, словно её голову проветрили, открыв настежь форточку. Она лежала, смотрела в потолок и невольно прислушивалась к доносившимся из приёмной посторонним звукам.
Внезапно в приоткрытую дверь до Насти долетели обрывки чьих-то фраз. Разговаривали двое. Мужчина и женщина. Женский голос Настя узнала сразу — это была соседка Вера Николаевна. Баритон, по всей видимости, принадлежал врачу: