Уже в первый же вечер экспедиционной жизни Леша совсем перестал замечать встречавшую его перед дверью змеиную голову с добрыми, почти мамиными глазами.
***
— Алексей Михайлович, там к вам пришли! — на пороге их класса стояла первокурсница Ольга Водлакова с мокрыми руками — явно что-то съестное творилось в столовой.
— Кто пришел? — Стариков снял наушники и уставился на студентку. — Меня здесь никто еще толком не знает. Второй день пошел экспедиции.
— Не знаю, девушка какая-то.
— Девушка? — Юрка присвистнул. — Да вы, уважаемый Михайлович, делаете успехи. Тебе, кстати, Оль, на кухне мужская грубая сила не нужна? Могу картошку почистить, могу мусор вынести.
— Это чуть позже можно. Сейчас пока не надо, Юра, — зарделась Водлакова и вышла. За ней следом пошел и Стариков.
— Видал? — спросил Котерев лежавшего на спальнике Мишку: поэт пребывал в полусонном послеобеденном состоянии. — Лешка обретает популярность среди женского населения. А меня даже картошку не попросят почистить.
— Начистишься еще, подожди, — зевнул Сланцев и перевернулся на другой бок. — Ты лучше посмотри: из окна нашего класса не видать, что это за девица к Старикову пожаловала?
Леша спустился на первый этаж и сначала высунул голову в парадную дверь: на крыльце вроде никого. Тогда он направился к запасному выходу, откуда можно было попасть на школьный участок и — по тропке — в отдельно стоящее деревянное сооружение — туалет а ля рус.
На лавочке перед забором, опоясывающем школьный огород, сидела девушка в желтой яркой футболке и джинсовых шортиках. Футболка, скорее всего, называлась «топиком» и оставляла соблазнительную полоску пупка шириной сантиметров десять. Шорты были так коротки, что едва замечались на ее длинных ногах. Рядом с ней в траве возилось что-то маленькое и юркое — ребенок лет трех-четырех.
Девушка подняла голову, и Стариков, как пишут в плохих романах второй половины XX века, буквально остолбенел: перед ним, чуть покачивая ногами, одетыми в китайские шлепанцы, сидела студентка Любовь Чирикова!
«И тут ведь достала, зараза!» — Лешка просто не успел вовремя остановить эту мысль, и ему пришлось смириться с тем, что он все-таки ее подумал. Удивление было так велико, что он стоял и пялился на нее секунд десять.
— Здра-авствуйте, Алексей Михайлович! — протянула Чирикова и хлопнула ресницами. Два раза.
— Привет… ствую, Люба. Какими судьбами?
— Вот и я вас как раз об этом хотела спросить. Неужто вы сейчас в экспедиции, о которой так много нам рассказывали на лекциях? — (читай: «И всех уже достали своими рассказами!»). — И это в нашей-то глухомани…