— Я спряталась за ближайшее дерево, так мне было страшно, и лишь изредка выглядывала из — за него. Помню лишь, как двое мужчин в белых халатах выводили мою маму из дома. Она пыталась вырваться, плакала и кричала, что она не сошла с ума, но видимо, врачам было совершенно все равно. Рядом стояла тетя Люсинда, она гладила маму по ее растрепанным волосам и говорила, что все будет хорошо, и что она позаботится обо мне. По моим щекам в тот момент сами собой текли теплые слезы, но я не понимала от чего плачу. Когда — то мама говорила мне, что плачут лишь слабые люди, и я с силой вытерла лицо. Но когда я осмелилась выйти, мама уже заходила в их машину.
— Мама! — громко закричала я и кинулась обнимать своего единственного родного человека, которому я могла доверять. Мама ни сказала, ни слова, лишь крепко схватила меня своими слабыми дрожащими руками и чуть приподняла с земли. Я помню, как она мне шепнула на ухо, что я тоже его увижу, хотя, кого именно я тогда совсем еще не знала. Мама слегка коснулась сухими губами моей щеки, но постепенно ее объятия становились все слабже и слабже. И, наконец, ее звбрали у меня, с жутким скрипом, захлопнув дверь в машине.
Я долго смотрела на удаляющуюся машину, даже когда она скрылась из виду, я еще долго смотрела вдаль, стоя на том самом месте. И я снова плакала. Слова мамы о слабых людях постоянно кружили в воздухе, но бороться с эмоциями я не могла. А может, плачут совсем не слабые люди? А просто те, у кого есть сердце?
Тетя Люсинда тихо подошла сзади и положила руку ко мне на плечо. То прикосновение помниться мне до сих пор. Оно было совсем таким, как касалась меня мама. Оно было иным. То ли в нем было заложена фальшивая любовь и чувство опеки, то ли я просто тогда наивно верила во все, что только могло прийти мне в голову.
— Это совсем ненадолго, малышка, — слегка улыбаясь, прошептала она, — скоро мама приедет, и вы снова будете гулять по вашему любимому парку, — она поцеловала меня в лоб и ушла в дом собирать мои вещи. А я так и простояла на том же месте, упиваясь слезами, от которых меня выворачивало наизнанку.
С тех пор, я переехала к тете Люсинде. Я каждый день спрашивала, когда же я увижу свою маму, но оказалось, что никогда.
Последнее, что я помню, это то, как я сидела возле надгробной плиты моей матери. Прошло два года с тех пор, как ее увезли в больницу, но она так и не вернулась.
Сначала, я долго не могла прийти в себя, считая, что моя жизнь на этом кончилась. Меня ни что и ни кто не мог обрадовать. Но со временем я привыкла к тому, что мамы нет со мной и постепенно моя жизнь начала налаживаться. Я снова начала радоваться наступлению весны, закату и рассвету. Я снова начала жить как все дети. И так продолжалось до того момента, пока я не узнала о смерти мамы. Это встряхнуло меня намного больше.