Жизнь жизней (Божович) - страница 2

На первую страницу
как шаг и голос мой, и не-
обыкновенны.
Как всё, как каждый жизни жест,
как все, как каждый
неповторим. Кто был, кто есть —
не будет дважды.
И разве мы труха времен
на перекличке?
Что ж погруженье в жизни сон
вошло в привычку?
Куда я золото несу
воспоминаний?
Мне не суметь, я не спасу —
со мной все канет.

«Надеваю у порога…»

Надеваю у порога
время черное мое.
Хорошо видна дорога.
Выразительно и строго
и как будто свысока
смотрят звезды. Что-то знают,
что не знаю я пока?

«Все-таки птицы поют …»

Все-таки птицы поют —
в городе, в холоде,
и у щеки, не касаясь,
вьется снежок.
Кто-то за нами следит
зорко и молодо
и от морозного пламени
души зажег.

«Нет и не было портрета…»

Нет и не было портрета.
И незримого поэта
составляются черты
из надзвездной пустоты.
Не увидеть там глазами,
звук стиха последний замер.
Лишь таинственно и свято
мощью света все объято,
что имело плоть когда-то.

«Как радостно мечтать о том…»

Как радостно мечтать о том,
чего не будет никогда,
что недоступно и не воплотится,
и всеми силами души стремиться
к чему-то невозможному. О да!
И многое сбывается попутно,
поддерживая жизнь ежеминутно…
Но возникает снова — манит, вьется,
что лишь томит, а в руки не дается,
что не дается в руки никогда.

«Синий вечер. Сильный ветер…»

Синий вечер. Сильный ветер.
Колкий снег незло сечет деревья
да стучит в стекло.
Это не зима еще — предзимье.
Все темнее неба бархат синий,
в комнате особенно светло.

«Кто зиму пережил…»

Кто зиму пережил,
того волнует травки
протиснувшейся вид,
и кажется —
слеза готова капнуть,
так новью день томит.
Кто зиму пережил,
ступает как лунатик,
еще не сбросив сна,
и видит,
как летит на самокате
наперерез Весна.

Ветерок

Я хотел бы иметь тело,
но оно подвержено тлену.
Я хотел бы подать голосок,
но он тонок, а не высок.
Я хотел бы во тьме светиться,
но на чем удержать огонек?
И для вас я лишь ветерок,
овевающий ваши лица.

«Все мыслимые краски октября…»

Все мыслимые краски октября,
что целый день вбирала на просторе,
безмолвным восхищением горя,
я уношу в ошеломленном взоре.
В оцепененье призрачной зимы
ожившим впечатлением вернется,
как, всё в слезах, оглядывалось солнце
на золотую оторопь листвы.
Как вспыхнули верхушки темных елей,
березы безоглядно пламенели,
и, ощетинившись вокруг, трава
на жизнь свои не отдала права…

«Cветись, сиреневое деревце, пьяни…»

Cветись, сиреневое деревце, пьяни
в свой звездный час. Придут иные дни,
когда невидная соседняя сосна —
как незатейлива, о боже, как скучна, —
в ненастный вечер взор мой поразит,
едва он двор привычно обежит:
какая окрыленность! Что за стать!
И рядом неприметных два куста.

СМЫСЛЫ

«Вот и снова в душе поутихли и радость…»

Следующая страница