Пит опустил козырек от солнца, чтобы камеры не смогли распознать его лицо. Затем открыл окошко в перегородке, которое соединяло кабину водителя с кузовом автофургона. Оттуда пахнуло мочой.
Он постучал по металлической перегородке.
– Ты как? Все в порядке?
– Я больше не могу стоять, – выдавила Ханна с пересохшим горлом.
Последний раз он давал ей пить час назад. Для этого кляп пришлось вытащить, и он увидел, что ее вырвало, и она чуть не захлебнулась рвотными массами. С тех пор она стонала и плакала, стоя со связанными над головой руками. Иногда, когда ноги ослабевали, она повисала на одних руках. Ее запястья были стерты в кровь. Она даже обмочилась, поэтому в кузове отвратительно пахло мочой. С тех пор он больше не давал ей пить.
– Через пару часов мы будем на месте.
– Я больше не могу, – простонала она. – Пожалуйста, отпусти меня, я обещаю, что никому не скажу…
Он рассмеялся.
– Я даже верю, что ты собираешься так поступить. Честно! Но мы оба знаем, что как только ты окажешься в полицейском участке с чашкой горячего чая и пледом и заговоришь с психологом, то почувствуешь себя в безопасности. Решишь, что я уже ничего тебе не сделаю. Будешь думать, что все позади, разозлишься на меня и заговоришь. Нет, Ханна. Ты останешься со мной. Извини.
– Тогда хотя бы развяжи меня.
– Хочу тебе напомнить, что это ты пришла ко мне в камеру. Ты хотела ответов. И ты их получишь, обещаю. Немного терпения.
До знака пересечения границы с Нидерландами осталось всего несколько метров.
– А сейчас заткнись! – Он закрыл окошко и сконцентрировался на дороге.
Слегка прибавил скорости, чтобы машины позади него не начали гудеть. Никаких патрулей! Никакого преследования! Никакого выборочного контроля! Значит, Френк Бруно отлично играл его роль.
Миновав знак, Пит нажал на педаль газа.
Наконец-то он в ненавистной Голландии. Что за дерьмовая местность! Господи, какое отвращение он испытывал к этой стране!
Пит почувствовал, как его мышцы невольно напряглись, а пальцы впились в руль.
Нидерланды.
Здесь начнется его путь через боль, отчаяния и безумства. С той лишь разницей, что в этот раз он не даст себя остановить – до тех пор, пока не окажется лицом к лицу с отцом. Все-таки у него было время, чтобы научиться на своих ошибках.
Пятница, 2 октября
Электрический свет в родительском доме Мартена Снейдера заморгал. И без того тусклые лампочки на мгновение погасли, потом снова вспыхнули.
Сабина испуганно подняла глаза.
– Старая электропроводка. Такое иногда бывает, – объяснил Снейдер.
Сабина взяла тетрадь со стола. Желтоватый картон был в пятнах. На обложке бордовыми и бурыми красками был нарисован гниющий мухомор. Под ним стояли три строчки на датском языке, которые она, однако, легко смогла перевести: