» и канцелярским ножом вырезал жертве на лбу незаконченную свастику или же, возможно, цифру четыре. В ночь с позавчера на вчера в Хагене была убита судебный психолог Ашенбах. Вот это убийца оставил у нее на спине. – Сабина ткнула пальцем на фотографию.
– Вы считаете, в обоих случаях действовал один и тот же преступник? – предположил Бергер. – И он же совершил убийство директора Николы Висс в Берне?
Она кивнула.
– Это невозможно! – запротестовал Снейдер. – Вы серьезно думаете, что мы не отработали такую возможность? Во-первых, это не вписывается в диаграмму соотношения пути и времени, потому что судья Бек была убита в десять часов вечера в Дортмунде, а Ашенбах похитили в одиннадцать вечера в Хагене.
Сабина достала свой мобильник из кармана и активировала дисплей.
– А во-вторых, – продолжал Снейдер, – во всех трех убийствах речь идет о трех различных «модусах операнди». Что, черт возьми, вы печатаете в своем сотовом?
Сабина сохраняла спокойствие.
– Согласно планировщику маршрута, от Дортмунда до Хагена всего двадцать пять минут езды. Это маловероятно, но не исключено! И потом, что касается «модуса операнди», у меня другое мнение.
Снейдер прищурился. Затем поднял руку и показал три пальца.
– Ладно, говорите! Три предложения, не больше.
– Я считаю, что в случае свастики речь идет о четверке, знак бесконечности – это восьмерка, а S – это пятерка. То есть не буквы или символы, а цифры: четыре, пять, восемь.
Снейдер помотал головой.
– Речь также может идти о буквах. S, а знак бесконечности – это B.
– А предполагаемая свастика? – спросила Сабина.
– Незаконченная буква H.
– Вы знаете мою теорию. Это законченное послание. Я считаю, что это цифра четыре. К тому же… что должна означать аббревиатура HSB?
– Это может быть Hochschule Bremen[6], международный идентификатор какого-то западнославянского языка или другое сокращение, – перечислял Снейдер.
– Есть немецкая хеви-метал-группа под названием Heaven Shall Burn, – вставил Рюти.
Сабина, открыв рот, уставилась на Рюти. Услышать такое именно от него она никак не ожидала.
– Видите, существует много вариантов, – отмахнулся от ее теории Снейдер.
– Я…
– Нет! Нам нужно работать дальше, – торопил он.
– Я не сказала еще свое третье предложение, – перебила его Сабина.
Снейдер замолчал, закрыл глаза и сделал глубокий вдох.
– Пожалуйста.
Было видно, что он взбешен. Видимо, испытывал сильное эмоциональное давление. Но она была не виновата, что президент Хесс ни с того ни с сего решил, что Снейдер должен работать в команде. В любом случае она не позволит Снейдеру затыкать себе рот. К тому же он сам учил в академии, что нужно всегда быть открытым новым идеям. Но Снейдер был бы не Снейдер, если не нарушал бы собственные правила игры.