Солнце закатилось среди огромной черной тучи, предвещавшей грозу, а быть может, и страшную в этих широтах бурю. На берегу все было тихо, и не виднелось ни одного живого существа. Когда стемнело и на небе показались одинокие звезды, Ульоа, во главе своего отряда, пустился вплавь до пироги и через несколько минут без всяких приключений добрался до нее.
В пироге, выдолбленной из двух огромных соединенных между собой древесных стволов, оказались рыболовные сети и порядочный запас лепешек из хлебного дерева и разных плодов. Тщательно отделанная и пестро расписанная, пирога была снабжена по бортам довольно высокой и крепкой оградой для защиты от волн и прочной мачтой с оригинальным парусом, искусно сплетенным из каких-то крепких волокон.
— Как все это практично, прочно, удобно, своеобразно и даже красиво! — восторгался капитан, внимательно осматривая пирогу. — Удивительно смышленый и трудолюбивый народ эти туземцы.
— Ну, эта лодчонка не может сравниться даже с простым катером. В ней далеко не уйдешь, — заметил боцман.
— Да уж ты, старый ворчун, вечно чем-нибудь недоволен! Тебе ничем не угодишь! — со смехом проговорил Ульоа. — Я эту лодку и не сравниваю о морскими судами, а говорю вообще. Но не будем терять драгоценного времени, болтать можем и в пути. Садитесь, дон Педро. Математе, ты с братом и кети также садитесь к нам, а ты, боцман, рассаживай остальных и займись потом парусом.
Когда все разместились, боцман при помощи услужливых туземцев натянул парус, и пирога под напором свежего ветерка быстро понеслась в открытое море, по направлению к югу.
Ночь была темная, и в отдалении рокотал гром. Налетавшие по временам порывы более сильного ветра порядочно трепали парус, шумевший, как соломенный, накреняли пирогу, а беспокойно заходившие волны тотчас подхватывали ее и относили в сторону. Иногда она глубоко зарывалась носом в воду, но тут же выныривала обратно и снова легко неслась дальше.
Из опасения наскочить на подводный камень капитан сам правил рулем, а Бельграно и Математе, сидя по бокам от него, зорко смотрели во все стороны и сообщали ему о своих наблюдениях. Боцман с туземцами управлял парусом.
Темные очертания берега быстро проносились мимо; кое-где на берегу виднелись огни костров. В полночь, когда буря окончательно разыгралась, пирогу удалось ввести в небольшой заливчик, под защиту утесов, где решили переждать до утра.
— Хорошо, что тут по всей береговой линии так много маленьких природных гаваней, — говорил Ретон, прислушиваясь к яростному реву моря, вою ветра и шуму прибоя. — Есть где укрыться местным рыболовам, когда вдруг разгуляется такая вот буря, какими богат этот милый океан, должно быть, в насмешку названный Тихим. Ни одного перехода по нему я не сделал без того, чтобы не убедиться в полной безосновательности этого названия.