Дикари действительно продолжали прокапывать боковую галерею и уж прорыли, по их соображениям, не менее половины. Работа пошла вдвое быстрее, когда к ним опять присоединились Ульоа и Бельграно. Как только вода из пролива стала заливать пещеру, новая галерея была уже готова и могла вместить всех осажденных. Сверху больше не доносилось никаких звуков; казалось, находившиеся там люди удалились.
— Как бы нам не задохнуться! Воздуху здесь слишком мало, — высказал Ульоа свое опасение дикарям.
— Не беспокойся, вождь, мы скоро будем на воле, — утешали его те.
— Почему вы так думаете?
— По виду корней… Еще немного покопать — и мы выйдем отсюда.
Напрягая все силы, Ульоа и его молодой спутник старались не отставать от неутомимо работавших канаков. Мина, видя, что вокруг все спокойно, поставила к стене карабин, который все это время не выпускала из рук, и стала помогать в работе мужчинам, убирая срубленные корни деревьев.
Галерея все время шла под довольно высокими сводами нависших сверху корней. Между ними кое-где виднелись небольшие просветы, сквозь которые проникал воздух. Это были или отверстия нор каких-нибудь мелких животных, или же не успевшие еще затянуться илом промоины от проливных дождей.
Около полудня Математе с торжеством объявил:
— Сейчас будет готово!
— Что именно? — спросил Ульоа.
— А вон видишь там большой просвет? Это ход из дупла. Через него мы и выйдем наверх.
— Вылезайте, вылезайте скорее, голубчики! — послышался сверху тот же насмешливый голос. — Милости просим! С нетерпением поджидаем вас! Встретим как нельзя лучше. Ха-ха-ха!
Осажденные в безмолвном ужасе переглянулись.
— Значит, все наши труды пропали! — прошептал Ульоа, скрежеща зубами. — Догадались, мерзавцы, и все время следили за нами. Впрочем, и немудрено было догадаться: ведь мы так шумели при работе…
— Что же нам теперь делать, дон Хосе? — с отчаянием спросил Бельграно.
— А вот посоветуемся с нашими проводниками, — ответил Ульоа и, обратившись к Математе, начал было:
— Как ты думаешь…
— Я знаю, что нужно сделать, вождь! — с живостью прервал его дикарь. — Это только сейчас пришло мне на ум. Пусть сын нашего великого белого вождя даст мне его табу — это спасет нас.
Когда Ульоа перевел дону Педро предложение канака, молодой человек поспешно достал свой талисман и вручил его дикарю. Математе несколькими ловкими ударами топора перерубил последнюю преграду, отделявшую проход от дупла, влез в это дупло и, высунувшись из него, громко крикнул только одно слово, повторив его три раза:
— Табу! Табу! Табу!
— Какое там еще к черту табу?! — в бешенстве вскричал знакомый уже голос на испанском языке.