— Ещё не скоро, — сказали мы.
— А что уважаемые барышни желают купить?
Он всегда шутит с нами и очень нам нравится. У него маленькие рыжие усики и карандаш за ухом. И он всегда угощает нас леденцами из большой банки.
Сперва Анна перечисляла всё, что просили купить её мама и дедушка, а дядя Эмиль складывал покупки в корзину. Потом настал мой черёд, и я сказала дяде Эмилю всё, что было нужно моей маме и тёте Лизи. Нам казалось, что мы ничего не забыли. На прощание дядя Эмиль угостил нас кислыми леденцами, и мы зашагали домой.
Когда мы дошли до развилки, где дорога сворачивает на Бюллербю, я спросила:
— Ты не помнишь, я купила дрожжи или нет?
Но Анна не помнила, купила ли я дрожжи, и мы стали ощупывать все пакеты в моей корзине. Дрожжей там не оказалось. Пришлось вернуться в лавку. Дядя Эмиль засмеялся, отпустил мне дрожжи и снова угостил нас кислыми леденцами. И мы ушли.
Когда мы подошли к развилке, Анна воскликнула:
— А камфарная мазь для дедушки!
Мы опять вернулись в лавку. Дядя Эмиль посмеялся над нами, дал нам камфарную мазь и снова угостил нас кислыми леденцами.
Когда мы в третий раз подошли к развилке, у Анны вдруг сделалось такое лицо, что мне стало её жалко.
— Лизи, — прошептала она, — а рафинад?
Мы перещупали все пакеты в наших корзинах, но рафинада там не было.
Дядя Эмиль чуть не упал за прилавок, когда увидел нас. Он дал нам рафинаду и кислых леденцов.
— До свидания, — сказала Анна. — Больше мы уже не придём!
Когда вдали показалась развилка, я сказала Анне:
— Давай пробежим мимо этого места, иначе мы опять что-нибудь вспомним.
И мы пробежали мимо развилки.
— Это ты хорошо придумала, — сказала Анна.
Наконец-то мы были уже недалеко от дома. Мы шли, взявшись за руки, и размахивали корзинами. Но не очень сильно, чтобы ничего не потерять. Сверкало солнце. В лесу пахло по-весеннему сладко.
— Давай споём про колбасу, — предложила Анна.
Нам так нравилась эта песня, что Анна решила обязательно спеть её в школе. Мы распевали во всё горло, поднимаясь к Бюллербю: «И телячьей колбасы, самой, самой вкусной!»
Вдруг Анна остановилась.
— Лизи! — с ужасом закричала она. — Мы забыли купить колбасу!
Мы опустились на обочину и долго-долго молчали. Наконец Анна сказала:
— Не понимаю, зачем люди придумали колбасу? Неужели нельзя есть вместо колбасы картошку?
— Зря мы пробежали мимо развилки, — вздохнула я.
Пришлось нам повернуть обратно. Больше мы не пели. Мы шли, и шли, и шли. Анна сказала, что песня про колбасу, пожалуй, не подходит для школы.
— Да, — согласилась я, — глупая песня. Она вообще никуда не годится.