– …Тем более что те тяжелейшие испытания, к которым мы так долго готовились, уже практически на пороге, – закончил Сталин. И Алекс облегчённо выпустил воздух сквозь судорожно стиснутые зубы. Ну да, он напрягся – а вы бы не напряглись?
– Хм… – озабоченно произнёс парень после долгой паузы. – Ну вы и спросили… Да этих отличий знаете сколько!
– Ничего. Расскажите всё, что сможете вспомнить. Я думаю, за несколько дней мы с вами наберём достаточно материала, чтобы я сумел вывести какие-нибудь закономерности.
– Но я к этому не готовился, так что, скорее всего, это будет та-акой сумбур…
– Не страшно. Наоборот. Мне будет интересно узнать, что именно вы вспомнили вот так, без подготовки. Что вам, так сказать, «резануло взгляд»…
– Хорошо. – Парень встал и, в свою очередь, задумчиво прошёлся по комнате и, подойдя к камину, уселся в соседнее кресло. – Ну, во-первых, это первая реальность, которая обогнала мою изначальную. – Он бросил испытующий взгляд в сторону Сталина. Тот сидел, откинувшись на спинку, и смотрел на него внимательным, но вполне доброжелательным взглядом. – Почему так получилось, я так и не понял. Вроде бы последние несколько тактов я таскал в СССР довольно продвинутые технологии, которые должны были помочь ему «выстрелить», и это действительно происходило. Но ненадолго. Десятилетие, два, максимум три, и он снова начинал отставать. И отчего-то вместе с ним начинал отставать и весь остальной мир…
В тот день он проговорили долго. Часов пять. Их никто не отвлекал. Вавилов находился в Исландии, в каком-то «Международном центре нового генома», а Межлаук надолго окопался в Швеции, очередной раз просчитывая на суперкомпьютере Стокгольмской школы экономики согласованные планы четвёртой, пятой и шестой пятилеток. Очередной, потому что всё время вылезали какие-то неучтённые факторы, из-за которых требовалось раз за разом корректировать полученные результаты. Да и без них всё равно надо было просчитывать несколько вариантов вследствие того, что в расчётах присутствовало множество вариативных показателей, которые невозможно было заранее просчитать или предугадать. Например, как угадать, на какую долю немецкой экономики СССР удастся наложить лапу по окончании Второй мировой войны? Или на сколько скакнёт цена на нефть во время арабо-израильской войны? И как долго этот подъём цен продержится? Да и вообще, в какие сроки эта война случится, и случится ли? Ну, в новой мировой экономической реальности. А ведь были ещё и параметры внутри страны, которые тоже невозможно было предсказать. Например, тот же уровень приписок… Всё это порождало не десятки, а сотни существенно отличающихся друг от друга вариантов. И Валерий Иванович истово считал, считал и считал.