Стэндфорд был прав. Попробовать стоило. Отыскав панель контроля термостатов, Ерохин провёл необходимые манипуляции и стал ждать.
— Кажется, у меня получилось, Джо. Я вырубил большую часть панелей в центральных отсеках и перенаправил энергию с основного фидера в свою сторону. Ох, главное теперь не спалить систему обогрева. Нужно выставить оптимальные значения. Сейчас…
— К твоему счастью, — пробормотал Стэндфорд, продолжая стучать по клавишам компьютера, — мне тоже удалось запитать резервные блоки. Надеюсь, их не вырубит через час, иначе придётся одолжить у тебя два десятка тёплых одеял.
Оба человека прильнули к мониторам и тем графикам, которые отображались на них. Медленно, но неуклонно станция остывала. Пройдёт не меньше суток, прежде чем температура внутри заражённых отсеков опустится до тех же значений, что и во внешнем пространстве. Теперь нужно было просто подождать.
22 декабря 2046 года. Земля
Минуло четырнадцать часов после начала операции «Заморозка». За это время оба — космонавт и астронавт выспались, проведя утром короткий сеанс связи с Землей. В течение переговоров они доложили, что вынуждены охладить станцию, рассказав о причинах своих действий:
— Наша «клякса» разродилась потомством. Теперь по всем отсекам снуют её мелкие личинки в количестве тысяч или даже миллионов штук.
На Земле не обрадовались затее экипажа, но там и так осознавали ту опасность, которая сохранялась очень высокой, а теперь стала ещё более угрожающей.
— Осторожней там, парни. Следите за показаниями приборов, не переусердствуйте с электроникой. Она у вас и так на ладан дышит. Вы нам ещё нужны на орбите живые и здоровые — пришла директива из Центра управления.
— Продержимся, — отрапортовал Ерохин. — Сперва у нас была мысль разгерметизировать отсеки, но что-то пошло не так. Возможно, тварь заблокировала шлюзы так плотно, что теперь их не открыть даже с помощью гидропривода, тогда и пришла идея с заморозкой.
— Хорошо, главное, не погубите себя своими же действиями, — зло пошутили в ответ, — а то нам незачем станет присылать за вами челнок.
Спустя полчаса после сеанса Ерохин и Стэндфорд как раз перебрасывались короткими фразами по интеркому. Сергей хотел что-то сказать по поводу стабильности работы солнечных батарей, как вдруг заметил краем глаза, что в его сторону что-то движется.
Непроизвольно вздрогнув, космонавт повернул голову. Вначале он подумал, что не закрепил на стеновой панели один из инструментов, но тут же понял, что его внимание привлёк вовсе не он. К его лицу медленно плыла та самая колба, внутри которой он держал образцы с паутиной.