Вишняков пополз вниз. За спиной услышал, как свистнул Аверкий, зовя забойщиков в лаву. «Прибыток, прибыток… Ни в какой прибыток не вберешь…»
Возвращаясь в Совет, Вишняков подумал, что никакого урона не нанес отъезд штейгеров и управляющего. Все устроится. Боязно, конечно. Но, может, это и дурная робость. Он чувствовал, что для него очень важно осознать не только свою силу, но и умение…
В коридоре стояли забойщик Петров и кабатчик Филя.
Вишняков попытался пройти мимо, не желая расставаться со своими мыслями.
— Вели, Вонифатьевич, — загораживая ему путь, сказал Петров, — посадить этого субчика в холодную.
— Чего тебе? — хмуро спросил Вишняков.
— Недоливает, гад! Как действовал при царе Николае, так и по сию пору продолжает.
Вишняков поглядел на переминающегося с ноги на ногу Филю.
— Вчетвером они пили… — начал оправдываться кабатчик. — Одну квартовую я подавал — раз, потом еще по кружке… и еще чуток…
— Объясни, сколько входит в «чуток»! — перебил Петров.
— Кварта.
— Врешь! Кувшин с отбитым краем, больше полкварты не войдет!..
Вишняков закрыл глаза, чтобы не видеть их. Штейгеры тоже не вылезали из Филиного кабака. Петров выжрет выверенную меру водки, а потом пойдет орать на весь поселок. А в Петрограде революционные матросы опорожняют царские винные погреба в канавы.
— Закроем кабак, — тихо, чтоб не раскричаться, произнес Вишняков.
— Не про то речь, — подался к нему Петров.
— Закроем, говорю, кабак, — отчетливо повторил Вишняков, — немедленно.
— А ведь перед людьми придется отвечать, Архип, — сказал Петров, поняв, что Вишняков не шутит.
— Отвечу.
— Иное дело — отобрать собственность для пользы народа.
— Не отобрать, а закрыть! — заорал Вишняков.
Калиста Ивановна отворила и испуганно захлопнула дверь.
— А кувшинчик на полкварты — разбить! — дав волю неожиданно поднявшемуся гневу, продолжал кричать Вишняков.
— Силён ты, однако… — отступая, произнес Петров.
Филя пошел спиной к выходу. Петров помялся немного, не зная, верить или не верить председателю Совета.
— Рушишь заведенное… Хозяин — барии, а работник — князь… Гляди, лоб расшибешь…
Петров морщил большеротое лицо в растерянной улыбке. Вишняков сердито глядел на него, думая о том, что Петров пока не понимает, что к чему, а потом озлится и, чего доброго, закричит: «Откуда ты такой взялся?» — «Не знаю, откуда взялся. Но не отступлю!»
Сутолов похаживал перед столом, начальственно топая каблуками и не замечая прилипчивого взгляда Вишнякова, следящего за ним. Рассказ о том, что Аверкий крепил заигравшую лаву, он пропустил мимо ушей. Аверкий, по его мнению, должен быть в отряде, а не в шахте. Штейгеры сбежали — добычу надо прекратить. Не в силах убедить в этом Вишнякова, он придирался к другому.