— Иди, соберешь на стол, — сказал он, не поздоровавшись.
— Новый пришел? — спросила она робко.
— Не твое дело!.. Картошки свари, а я сала да огурцов принесу из погреба. Заказывали картошку с мороженым салом…
— Одной мне идти на ту половину или вы проводите?
— Провожу, — хмуро сказал отец и пошел вперед.
Разгоряченная стиркой, Стеша пробежала к другой двери, поеживаясь от ветра и секущего по голым рукам снега.
В комнате сидело четверо. На Стешу они не обратили внимания. Она робко прошла в кухню и, стараясь не шуметь, принялась чистить картошку. Постояльцы разговаривали между собой тихо. Стеша не прислушивалась. Она старалась выбирать картошки покрупнее, понимая, что отец привел важного гостя, если ходил за ним целых три дня. Надо угодить. Не жалея, она срезала кожуру потолще, чтоб ни единого пятнышка.
— Вы сделали глупость! — вдруг возвысился голос того, кто пришел с отцом.
Слово «сделали» он произнес с мягким окончанием, как говорят немцы, — «сделаль». Подметив это, Стеша прислушалась: «Не из пленных ли?»
— Без нас они ни на что не способны, — оправдывался Фофа. — На митинге каждый сумеет, работа в шахте требует знаний.
— Вы имели право покинуть шахту только в том случае, если бы получили распоряжение дирекции, — резко возразил ему басовитый голос гостя.
— Как можно оставить службу? Не понимаю! Надо возвращаться.
— Невозможно.
— Я не знаю «невозможно»!
В комнате стало тихо. Стеша осторожно, чтобы не хлюпнуть, опустила картофелину в чугунок.
— В вашем поселке две власти, — продолжал гость сердито. — Есть Совет и есть варта Украинской республики. Почему вы забыли о существовании варты?
— Она не вмешивается в дела шахты, — робко возразил Фофа.
— Вы обязаны были повести дело так, чтобы она вмешалась. А вы сами таскаете динамит в шахту. Стыдно, господа!
Скрипнула дверь — вошел отец. Стеша торопливо дочищала картошку. Руки у нее дрожали: динамитчиков привел… не было ли Яноша в шахте?..
— Живей поворачивайся, — грубо прошептал отец.
Он как будто стал еще свирепее.
— Ладно…
— Чисто чтоб было, господа важные! — И уже за дверью другим тоном:
— Чуток подождать придется.
«Угождает!..»
— С трудом разыскал меня Трофим…
— Велено было разыскать, господин Дитрих.
«Дитрихом зовут нового постояльца, немец!» — отметила Стеша.
Она поставила чугунок на плиту и испугалась, когда стекающие по краям капли зашипели. Но нет, там говорят о своем… Что же нужно этому немцу? Не затем ли он явился, чтобы увести пленных? Придет и скажет: «Все у вас закончилось, отправляйтесь по домам». У Стеши потемнело в глазах: что станет с ней, когда пленные уйдут? Опять с тоской следить за проносящимися поездами? Отец будет ходить по линии с молотком, рельсовыми костылями и гайками в сумке, а ей — жди, пока он вернется. Не будет гармоники, не будет песен, не будет ничего удивительного, — только широкая немая степь, пугливый заяц в посадке и пустые вечера…