Я натягиваю улыбку, пытаясь скрыть своё разочарование. Отвозить её на реабилитацию было моим гарантированным способом видеться с ней.
— Он только отвезёт меня. Ты можешь меня забрать, если хочешь.
И вот так мой восторг возвращается. Я не уверен, что произошло, что она так изменилась, но мне это нравится.
— Я бы с удовольствием.
— Отлично.
— Смотри, кто здесь, — говорит она Кристин, когда мы заходим, и от тона её голоса моё сердце поёт. Она действительно рада видеть меня здесь. — Садись, я сделаю тебе кофе. Ты ведь любишь кофе, да? Я могу сделать тебе чай, если не любишь.
— Кофе подойдёт, — усмехаюсь я.
Мой взгляд двигается к Кристин, когда она подходит ко мне. Она подмигивает, когда мои глаза удивлённо расширяются.
— Она такая весь день, — шепчет она, когда я слегка наклоняюсь, чтобы поцеловать её в щёку. Я не уверен, что произошло за последние двадцать четыре часа, но жаловаться определённо не буду. Это маленький проблеск моей прежней Джеммы. — Как твой отец?
— Он в порядке.
Кристин мгновение наблюдает за мной и нежно улыбается; она понимает, что я не хочу сейчас вдаваться в эти подробности.
— Дай мне знать, если я могу что-нибудь сделать.
— Спасибо, — говорю я.
Кристин для меня ближайший человек к роли матери. Она действительно вступилась и заботилась обо мне после смерти моей мамы. Она всегда была рядом со мной, и я по-настоящему люблю её за это.
Я сажусь за кухонный стол, за которым сидел тысячи раз за все годы.
— О боже, ты никогда не угадаешь, с кем я сегодня столкнулась! — восторженно говорит Джемма, ставя передо мной кофе, прежде чем сесть рядом. Я предпочитаю чёрный кофе, но ни за что не буду жаловаться из-за молока, которое она добавила.
Меня сразу ошеломляет энтузиазм, который я слышу в её голосе. Это моя Джем, беззаботная, болтливая, полная жизни женщина, в которую я безнадёжно влюбился столько лет назад. От одного наблюдения за ней у меня колотится сердце. Вот такие моменты заставляют меня по-настоящему верить, что настоящая она спрятана где-то там.
— С кем?
— С Мародёром, — смеётся она. — С Ларри Уилсоном.
— Не может быть, — говорю я, выпрямляясь на стуле. — Где?
— Он работает в бургерной в городе. У Каллагана. Он не сильно изменился. По-прежнему такой же грубый.
Я смотрю на неё.
— Ты помнишь его?
— Только по твоим письмам, — отвечает она. — Он по-прежнему толстый и лысеет.
— Джемма, — хмурится Кристин. Она бросает краткий взгляд на свою мать, прежде чем вернуть внимание обратно ко мне.
— Я не помню, какие у него были зубы в школе, но сейчас они все гнилые. Между каждым зубом ужасные тёмно-коричневые линии, — говорит она, наклоняясь вперёд, приближаясь. — Ты никогда не поверишь, что я ему сказала.