— Да нет, — Аркадий пожал плечами, — общайся, сколько хочешь.
— О’кей, — я кивнул, — только тебе сильно потрахаться придется, завоевывая ее расположение. И куклой тут не обойдешься. Будь готов. Конечно, если для тебя это важно.
— Хорошо, — Аркадий поднялся, — во сколько мне завтра приходить?
— Давай часам к двенадцати.
Когда за Аркадием закрылась дверь, я подошел к спальне.
— Все, Маш. Ушел твой папашка. Выходи.
Маша не ответила.
— Маш! — крикнул я, — Он ушел, открывай.
Опять тишина.
Я громыхнул кулаком по двери изо всей силы,
— Машка! — заорал я. — Чего молчишь?
— Ой, — послышался заспанный голос, — я уснула. Он ушел?
— Ушел, ушел. Вылезай из берлоги.
В спальне что-то загремело, дверь приоткрылась, в щели показался Машкин нос.
— Тут всего навалено, я открыть не могу.
Я засмеялся.
— Балкон открой, я с кухни залезу.
Я спрыгнул на балкон и вошел в комнату. Машка бросилась ко мне.
— Мы победили? — спросила она.
— Нет, Машунь, нам не победить, — я обнял ее. — Но побороться за лучшие условия сдачи — очень полезно.
Я принялся разбирать Машкину баррикаду.
— Мы с ним договорились, что он придет завтра, когда ты будешь в школе, и дождется тебя дома.
— Я вообще домой не приду!
— Не, Маш, это без толку. Правда, ночью с ментами придут и заберут тебя. Тут игра хитрее должна быть. Пусть лучше думает, что я на его стороне и пусть советы мои слушает. Ты, пожалуйста, приходи нормально, как всегда. А вот вести себя с ним можешь, как хочешь, хоть дураком назови.
— А матом можно?
— Машунь, матом говорит человек, у которого совсем нет вкуса.
— Ну, ты тоже иногда в машине на дороге шепчешь. И иногда даже громко. Я слышала.
Я крякнул.
— Вкус, Маш, вещь очень тонкая, и иногда он может изменять человеку. И мне тоже, — я улыбнулся.
Маша подошла и обняла меня.
— Мы ведь будем бороться? — спросила она.
— Обязательно, — я сжал ее так, что у нее хрустнули кости.
Аркадий пришел точно к двенадцати, с собой он принес бутылку коньяка и торт.
— Спасибо, Аркаш, только вот пить сегодня не могу, мне вечером ехать надо. Давай до следующего раза? — предложил я.
Он вздохнул.
— А мне, чувствую, не помешало бы, перед встречей.
— Налить? — я взялся за пробку.
— Не, не надо. Чего я один буду, давай кофе лучше.
Не успели мы выпить по чашке, как пришла Маша.
Я вышел в переднюю, встретить.
Взглянув на ботинки Аркадия, стоявшие на коврике у двери, она тяжело вздохнула. Посмотрела на меня и громко спросила:
— Ты ручки мне будешь мыть?
— Пошли, — улыбнулся я и открыл дверь в ванную.
— Какая ты большая и красивая, — сказал Аркадий, когда мы вошли на кухню. — Я даже с трудом тебя узнал.