— Вперед марш-голосил ефрейтор и подкреплял слова рычанием мотоциклетного мотора. Когда процессия втянулась во двор, ефрейтор спрыгнул с мотоцикла и доложил:
— Товарищ лейтенант! Арестованы грабители, реквизирован мотоцикл и вещественное доказательство.
Героизм был налицо. Напугать автоматом без патронов двоих мужиков дано не каждому. Обещание начальника штаба дать отпуск еще не забылось. Об этом говорили начштаба с комбатом на следующий день, после смены караула. Только маленькое препятствие- если бы составляли очередь на отпуск, она бы ефрейтором закончилась. Он до армии успел поработать таксистом в Душанбе со всеми вытекающими последствиями.
Начштаба решил сдержать слово, но приказал комбату отпускника встретить лично и привезенную водку отобрать. Полк обсуждал этот отпуск все десять дней его продолжительности. Сходились в одном-выпивку ефрейтор привезет обязательно. Комбат изучил расписание поездов и встретил отпускника на тропинке в снегу, ведущей от станции к расположению полка. Ефрейтор совершенно расстроился и собственноручно вылил на снег самогон из трехлитровой банки, которую вез в рюкзаке. Солдаты и офицеры приветствовали такой конец незаслуженного отпуска. Они поторопились.
Вскоре батарея заступила в наряд, ефрейтора назначили дневальным по парку, где стояли заснеженные пушки, машины и другая техника. Комбат заступил дежурным по части. Поздно вечером дежурный отправился проверять парк и путь закона пересек кривую дорожку нарушителя.
Это было зрелище достойное кисти Куинджи. В темноте ночи, подсвечиваемые отражавшимся от снега лунным светом, навстречу комбату пытались идти двое бойцов. Они держались друг за друга, поэтому падали и поднимались вместе, почти не продвигаясь вперед. Мешала разница в строении тел. Отпускник был маленьким и худощавым, а его спутник-сержант, командир отделения тяги отличался ростом и плотным телосложением.
Для начала комбат сунул одного, затем —второго головами в сугроб. Сам же вытащил и растер снегом уши. Посадил на снег и надел шапки.
Только после процедуры бойцы узнали комбата и затихли. Сознание возвращалось и не сулило ничего хорошего.
— Ночевать будете на ГУБЕ, мягко, почти ласково, сказал комбат. В таком виде в казарму нельзя, плохой пример для молодых. Сейчас объясните, как удалось всех облапошить?
— Я две банки вез. Одну на выходе из поселка в снег закопал, а другую вам показал. Там самогона почти не было, так, для запаха.
— А если бы банку не вылил, а себе забрал?
— Вы? Да ни в жизнь! Нормальный офицер мог бы забрать, вы-нет.