И после плотного обеда ничего странного не случилось. Леонид вышел из столовой, отделился от толпы и побрел по своей тропинке в сторону «башни». Интересно, что внутренний магнит больше никуда не тянул.
«То есть это был просто голод, а не магнит. – Зимин вздохнул. – Так неинтересно! Где садовник? Где новые загадки?»
Странный садовник на мысленный призыв Леонида не откликнулся, зато ответил легким, но ощутимым зудом лежащий в кармане телефон. Да, никакого телефона у Зимина не было со вчерашнего вечера, когда Андрей Михайлович конфисковал «Электронику», но в кармане что-то вибрировало, и это был именно телефон. Простецкий, бесплатный, такой, чтобы только позвонить или отправить плоскую картинку. Это Леонид определил на ощупь. Как он очутился в кармане? Кто бы знал!
Зимин свернул с тропинки под прикрытие деревьев и достал телефон из кармана. Номер вызывающего абонента не высвечивался. Фотографии тоже не было. Дурной тон, но… до приличий ли в такой ситуации?
Впрочем, на экране имелась элементарная заставка – зеленый фон и белый цветок, напоминающий нарцисс, на тонком, неуверенно изогнутом стебельке. Эдельвейс?!
– Я, – настороженным тоном ответил Зимин.
– «Я»? – Абонент усмехнулся. – Почему не «алло» или «да»?
– Что это значит?
– Ты не рад меня слышать?
– Варвара, я всегда рад тебя слышать. Просто объясни, что это за игры?
– Формулируй четче, Зимин. Что конкретно тебя интересует?
– Все. Так достаточно конкретно?
– Ты понял, с кем и чем имеешь дело?
– С КГБ. Я в гостях у Конторы, на загородной базе. Ваш библиотечный куратор меня опекает. Мне следует понять что-то еще?
– Это не просто КГБ, это Политуправление.
– Не вижу каких-то особенностей.
– Ты уже смотрел по сторонам через тепловизор?
– Варвара, ты снова говоришь какими-то намеками. Прекрати, пожалуйста. Я смотрел через тепловизор, но ничего не понял. Ты, кстати, откуда знаешь? Садовник сообщил, он твой приятель?
– Садовник? – Варвара усмехнулась. – Пусть будет садовник. Ты не поверил своим глазам, да?
– Люди с «холодными» контурами – это роботы… или кто там… наполовину ящеры? Но твой садовник тоже не самый горячий тип. Как это понимать? Ты его очаровала, он проникся к нормальным людям светлыми чувствами и решил вывести на чистую воду свою родню? Допустим. Но при чем тут я?
– Ты ведь все давно понял, Зимин. Просто не хочешь в этом признаваться.
– Ничего я не понял. На что ты опять намекаешь? На связь между «неубиваемыми» немцами и «холодными» людьми в этом лагере?
– Ты не видишь связи?
– Пока я вижу только странности. Вы с Репиным меня к чему-то подводите, используя одни и те же документы, но преследуя разные цели. Невероятно, но факт.