Здесь, в Старой Елани, он понял, наедине с глухими бессонницами, что в жизни всё может дать счастье, даже война, если только ты ценишь его, это счастье, а не бросаешь по ветру. Счастье в жёлтом обруче света керосиновой лампы, в засохших листьях боярышника. В нежной женской руке, потемневшей от дневальств по казарме.
- Зачем это нас вызывают? - спросил Коля тугим баском, и Петряков по голосу понял, что комиссар улыбается. Комиссар всегда улыбается, даже когда ему очень грустно.
- Откуда я знаю? Придём - скажут.
- А я знаю.
- Ну, знаешь - и помалкивай в тряпочку!
- Я видел: на станцию подают пустые вагоны.
- Когда ты это видел?
- Сегодня. Сейчас. Я только сейчас приехал оттуда.
- Ну и что, что пустые вагоны? Пора! Давно уже всё наготове.
- Да, я тоже хочу скорее на фронт.
В штабе дивизии было накурено, многолюдно. Командиры сидели и стояли в прихожей в ожидании, когда их позовут к Маковцу, переговаривались вполголоса.
Петряков с порога увидел неразлучных друзей, Мотю с Митей, задохнулся в их мощных железных объятиях.
- Что, браток, зазнался? И не приходишь, и на письма не отвечаешь... Видать, крепко тебя там приручили и одомашнили.
Железнов стоял перед ним всё такой же смуглолицый, скуластый, с синеватым от бритья подбородком. Мохнатые брови, нависая, чуть приглушали горящие насмешливым блеском глаза.
- Не влюбился ли? - Он прислонил свое большое мохнатое ухо к груди Петрякова, прислушался. - А? Сердчишко-то по какой-нибудь там трепещет?
- Никак нет! - Иван Григорьевич приложил руку к козырьку.
- О, да ты, видать, застрахован.
- Он прививку такую придумал... От любовных бацилл!
- Ну да, прививку! От кого прививать-то? Отчислил самых красивых баб в резерв, а набрал такое... Бог знает что! Одна есть, так, знаете, братцы, ей-богу, настоящая лошадь Пржевальского!
Петряков оглянулся на него в сердцах, бросил хмуро:
- А ты попадись ко мне с перебитыми кишками на стол... Только лошадь Пржевальского тебя и спасет, а вовсе не отчисленные мною красавицы.
- Хо-хо! Сказал тоже: с перебитыми кишками...
- С перебитыми кишками - на тот свет, а не к тебе на стол!
- К праотцам!
- В кущи рая...
- Нет, есть у него, братцы, девчаточки!.. Просто прелесть какие! Только больно зелёные...
- Ну да. Ещё дедушка Крылов сказал: зелен виноград!
- Зелёных, брат, грех обижать.
Народ всё прибывал, и каждый, входя, полушёпотом спрашивал:
- Зачем вызывают-то? Очередная накачка? За что?
- Как будто сам не знаешь за что! За то, что твой полк вчера плохо стрелял.
- Ну да! И вовсе не плохо!
- А что ж, хорошо?