Стояли наши отряды тогда в деревне Большое Гвоздово… Под вечер 16 мая я возвращался из соседнего села, где проводил с жителями беседу о военном и международном положении страны. На окраине деревни неожиданно встретил Германа:
— А я вас поджидаю, Михаил Леонидович.
— Ну что ж, тогда, как говорил Литвиненко, потопаем до хаты, — немного удивившись, пригласил я.
В избе Александр Викторович вынул из планшетки тетрадочный лист бумаги и протянул его мне:
— Вот возьмите.
На листке твердым почерком было написано:
«В партийное бюро ядра 2-й Особом партизанской бригады СЗФ.
Заявление.
Прошу партийное бюро ядра 2-й Особой партизанской бригады принять меня в члены ВКП(б).
Герман».
Читаю заявление, а краем глаза вижу — волнуется наш разведчик, как школьник, то ремень командирский поправит, то до портупеи дотронется.
— А как с рекомендациями, Александр Викторович?
— Есть две, а третью, — Герман смущенно улыбнулся, — хочу просить у вас.
Ни слова не говоря, я сел за стол и написал рекомендацию. Помнится, в ней была дана ему такая характеристика: «…Командир с большой силой воли, энергичный, умело руководит боевыми операциями…»
Кроме меня Германа в члены партии рекомендовали два наших чкаловца — Иван Иванович Сергунин и Павел Акимович Кумриди, член ВКП(б) с 1929 года.
Поблагодарив за рекомендацию, Герман ушел, а я еще долго стоял у окна и думал: сколь велика притягательная сила ленинских идей, если в партию вступают в такие тяжелые для Родины дни. Когда осенью 1941 года 2-я Особая уходила в рейд, в ее рядах насчитывалось восемнадцать членов и тринадцать кандидатов ВКП(б). Весной 1942 года каждый шестой боец бригады был коммунистом.
На следующий день состоялось партийное собрание штаба. Проголосовали за прием Германа в партию единогласно. Председательствующий объявил:
— Товарищ Герман, вы приняты в члены нашей славной Коммунистической партии.
Александр Викторович встал:
— Спасибо, товарищи! Твердо обещаю: высокое звание коммуниста в боях с врагами Родины оправдаю.
Никто из нас не предполагал, что на Большой земле бригада задержится долго. Рассчитывали отдохнуть недельку-другую, пополниться боеприпасами и вновь двинуться в рейд по оккупированным землям. Но командование рассудило иначе: бригаду решено было переформировать и передать ее в распоряжение Ленинградского штаба партизанского движения.
Леонида Михайловича Литвиненко неожиданно вызвали в штаб фронта да там и оставили.
Вскоре из бригады были отозваны Белаш, Терехов и еще несколько командиров. Позже в армию ушел-таки и Паутов.
Всех нас волновал вопрос: кого назначат командиром бригады? Если бы это можно было решить голосованием, ручаюсь, мы единодушно выбрали бы комбригом нашего «главного разведчика».