Переводчик что-то сказал офицеру. Тот постоял, насупившись, и махнул рукой. Парня отпустили. Конечно, он никакой не брат этой женщины, но она его выручила, быть может, спасла от смерти. Молодец!
— Кто ты? — обращается переводчик к другому задержанному, тоже парню. Тот хитровато прищуривается, в глазах улыбка:
— Я убежал из тюрьмы.
— За что сидел?
— Председателя колхоза ударил, — врет парень.
Еще несколько вопросов, и он отпущен.
Лихорадочно думаю, что отвечать мне. Может, выдать себя за местного жителя или убежавшего из тюрьмы мошенника? Нет, к этим версиям я не готов. В кармане у меня лежит состряпанная Сергуниным справка с печатью Ловецкого сельсовета, в которой написано, что я являюсь учителем Ловецкой школы и нахожусь сейчас в летнем отпуске.
Одет я прилично, и у меня солидная рыжеватая бородка. Пусть выручает!
Слышу стандартное:
— Кто ты?
Спокойно отвечаю:
— Учитель.
— Документ?
— Пожалуйста!
Фашист долго разглядывает мою справку, но, видимо, действительно правы шутники, которые утверждают, что поддельный документ выглядит наиболее правдоподобно. И все же офицер хочет запутать меня. Медленно тянет слова:
— …Ловецкая школа… Это далеко… Почему здесь?
— Сейчас начальник Невельского района объявил о регистрации учителей и будет решать вопрос о назначении на работу. Вот я и пришел познакомиться со школой, прежде чем просить сюда назначения.
— В армии служил?
— Да, служил.
Ответ озадачивает офицера.
— Сейчас служил? — уточняет он вопрос.
— Ах сейчас? Нет. Раньше служил.
— А сколько тебе лет?
— Сорок. — Моя борода позволяет мне к своему действительному возрасту прибавить более десятка лет.
— Немецкий язык знаешь?
Опасный вопрос. Гитлеровцы ищут людей, знающих немецкий язык, и вербуют их в переводчики.
— Нет, не знаю.
— Но ведь ты изучал его, когда сам учился?
— Давно это было. Я плохо его учил. Сейчас весьма сожалею…
Офицер машет рукой.
Пронесло! Я ухожу неторопливо. Иду, не оборачиваясь, за околицу деревни…
К вечеру гитлеровцы из Топоров уехали, и я вернулся в деревню. Из задержанных фашисты увезли двоих. Солодуха, все время крутившийся около оккупантов, опознал встретившихся ему раньше красноармейцев. Я договорился с ранеными и, немного отдохнув, вернулся в отряд. Пенкин внимательно выслушал мой рассказ и дружески сказал:
— Ну, теперь, Михаил Леонидович, ты настоящий разведчик, у гитлеровцев в лапах побывал и выкрутиться сумел.
Через неделю несколько раненых, лечившихся в доме Риммы, пришли в отряд.
Вскоре стало известно, что Солодухин, как говорится, «вошел во вкус» — донес о существовании в деревне «подпольного госпиталя». Мы решили казнить изменника.