— Слушаюсь и повинуюсь, господин, — пробасил джинн, склоняясь перед Бессмертным.
— Перенеси нас домой, — жестко приказал Кощей, придерживая ошарашенного юношу, который во все глаза смотрел на краснокожего исполина. Клыки у него торчали из-под губ, и страшен он был, как истинный демон.
— Будет исполнено, — ответил ифрит.
И оказался Иван во дворце Кощея, в купальне. Иван осматривал красивую мозаику на стенах, не замечая, как Бессмертный усадил его на лавку и стал снимать с себя грязную одежду. А как заметил, отчего-то засмущался вида белоснежной кожи Кощея и отвел взгляд.
— Иван, сейчас искупаемся, и тебе станет легче.
— Так я сам могу, — пробормотал Иванушка и стал снимать с себя рубашку.
Бессмертный усмехнулся, когда юноша зашипел. Ткань прилипла к ранам, тревожа их.
— Давай помогу, — предложил он Ивану и, не дожидаясь ответа, ловко стянул с юноши не только рубаху, но штаны и исподнее.
— Не сиди, пошли в воду. Живая вода враз залечит раны и придаст сил.
— О! — изумленно протянул юноша. — Живая?
— Самая что ни на есть. Давай, Иван. Пошли, — позвал Кощей и легко сдернул юношу со скамьи, уводя его за собой к купальне.
Иван осторожно спустился в воду, потрясенно прислушиваясь к себе. Раны перестали ныть, тело наполнялось легкостью, и не сдержался Иван, окунулся с головой. Вынырнув, рассмеялся, чувствуя себя бодрым и счастливым. Обтерев лицо, Иван заметил Кощея, который стоял у бортика и наблюдал за ним. Вода в том месте доходила Бессмертному до груди. Юноша подплыл к нему.
— Это чудо!
Кощей усмехнулся и резко притянул к себе юношу.
— Это ты чудо, — тихо прошептал он и поцеловал несопротивляющегося Ивана.
Ласковые мягкие губы Бессмертного были беспощадны, они сминали любое сопротивление, заглушали возмущенное мычание Ивана. Юноша дернулся, когда поцелуй стал еще чувственнее и глубже. Потерялся в той ласке, которую ему дарил Кощей, сжимая в объятиях. Иван не мог не признаться себе, что ему нравится целоваться с Бессмертным, отдаваться порыву, прижимать его к себе. Сердце билось в груди, как пойманная в силки птица. Билось, трепетало. И так стало хорошо Иванушке, что ноги ослабли. Кощей еще крепче прижал к себе обмякшего юношу. Застонал от удовольствия. Отстранился, глядя в осоловелые глаза Ивана, и самодовольно усмехнулся.
Легко поднял на руки юношу и, пресекая любые его попытки самому пойти, донес Ивана до спальни, которую ему выделил. Положил на кровать, закутал в одеяло.
— Спи, набирайся сил, — тихо прошептал он юноше, ложась рядом и обнимая рукой.
— А ты так и будешь тут лежать? — тихо спросил Иван, жутко стесняясь своей странной реакции на Кощея.