От боли и усталости сознание плыло. Хотелось провалиться в сон и больше не принимать никаких решений. Но для этого нужно быть уверенной, что Паук не вызовет врачей.
— Пожалуйста. Я больше не хочу полиции в моей жизни. Об этом должен знать только ты. Я доверяю тебе, — мне казалось важным повторить последнее слово. Наши отношения были больными, полными страданий, бешеных эмоций и маленьких побед, но одно никогда не менялось — мы могли верить друг другу. И что бы ни происходило между нами, другие не должны вмешиваться.
На минуту в комнате повисла тишина. Паук всерьез задумался, неосознанно покусывая кончик пальца. Наконец, он вздохнул и произнес:
— Сделаю, что смогу. Но если твое состояние ухудшится, то я вызову знакомого врача.
— Хорошо, — сил спорить не было.
— Я обработаю спину антисептиком, чтобы предупредить заражение. Будет больно.
— Делай, что считаешь нужным.
На спину полилось что-то холодное, огнем ожегшее раны. Я невольно дернулась и зашипела. Паук мягкими движениями растирал субстанцию по спине и боль постепенно уходила, сменяясь мягким холодком.
— Эффект недолгий, но его хватит, чтобы заснуть, — предупредил вопросы мужчина. — Нам нужно наверх, в спальню. Сможешь идти?
— Постараюсь, — я слабо улыбнулась, чувствуя облегчение. С отступающей болью возвращалась и способность мыслить.
Паук помог сесть, а затем и встать на ноги. Я практически повисла на мужчине, уткнувшись носом в его рубашку и с удовольствием вдохнула знакомый запах. Сухое тепло от его рук иголочками расходилось по коже, напоминая о собственной наготе. Стоило об этом подумать, как дрожь прокатилась по телу, словно организм сообразил, что нам вообще-то холодно.
— Пойдем, малышка, — мужчина мягко поддерживал меня под локоть, помогая подняться по лестнице.
Хоть и прошел целый год с момента, как я была гостем в этих стенах, детали обстановки и расположение комнат не забылись.
— Твоя комната, — проговорил Паук. — Пойдем, моя малышка.
То, эти слова были произнесены не оставляли сомнений — на этот раз Паук окончательно заманил жертву в свои сети. И самое ужасное заключалось в том, что мне это нравилось. Спальня была той же самой, в которой я ночевала год назад. Казалось, время развернулось и перенесло случайную путницу в прошлое. Здесь ничего не изменилось, разве что шторы на окне теперь были темно-бордовые, бросающие зловещие тени на стены, да кресла переместились ближе к окну.
Мужчина помог мне лечь на кровать и отошел. Минуту в ванной шумела вода, а затем Паук вернулся с тазиком и губкой. На секунду я представила, как выгляжу со стороны — грязная, со спутанными волосами, опухшим лицом, вся в крови. От осознания, что меня будут обмывать губкой стало очень неловко. Еще десять минут назад, когда боль не давала думать, это бы не вызвало эмоций, но теперь, стоило облегчению взять верх, эмоции вернулись с новой силой.