— Вы не должны изменять ни одной запятой в вашем плане и можете также рассчитывать на наше сотрудничество, более надёжное, нежели содействие ваших друзей, которые не знают толком ни народ, ни страну... Успокойтесь, — продолжал он, уловив замешательство своего собеседника, — никто, кроме меня и другого лица, пользующегося моим абсолютным доверием, не поставлен в известность о сложившейся ситуации, поэтому вам нечего бояться. Вы также пользуетесь уважением многих влиятельных кругов в этом регионе мира, в особенности симпатией иранцев, основанной на вашей принадлежности к шиитской вере. И также моим уважением, если это имеет значение для вас. Для подтверждения я принёс вам подарок.
Он вынул из кармана фотографию и протянул её генералу.
— Что это? — спросил тот.
— Некий воин джихада, давший обет самопожертвования, и солдат президентской охраны. Именно он взорвёт вашего верховного главнокомандующего во время парада, причём выполнит это более надёжно, нежели это мог бы сделать подготовленный вами десантник. К тому же существует достаточная вероятность, что вы будете раскрыты ещё до того, как сможете приступить к действиям, и это наверняка гарантирует вам выстрел в спину. Поэтому не совершайте никаких телодвижений, обо всём позаботимся мы. Как только Аль-Бакри взлетит на воздух, вы устроите торжественные похороны тех немногих останков, которые удастся собрать по всему полигону, затем примете на себя верховное командование вооружёнными силами и в тот же самый день заставите избрать вас главой временного правительства в ожидании всеобщих выборов, которые назначат на дату, подлежащую уточнению. Затем вы немедленно запустите в ход дипломатические контакты с американцами, чтобы сразу после этого тайно разработать план тесного сотрудничества с новым президентом Сирии, который присоединяется к нашему проекту. Вы свяжетесь с иранцами, которые также нас поддерживают, и с группами сторонников государственного объединения в Египте и Иордании, которые мы укажем вам. Именно я буду организовывать встречи и переговоры в секретных местах.
Генерал Таксун поднял глаза к небу, которое постепенно заволакивали тучи, затем попытался уловить в полутьме взгляд своего собеседника, чьё лицо было полускрыто куфией.
Абу Ахмид, также устремивший взгляд на чёрные тучи, которые сгущались, гонимые ветром пустыни, хамсином, кивнул.
— Надвигается гроза... — пробормотал он и, казалось, на мгновение прислушался к усиливающемуся свисту ветра, — гроза, которой мир не видывал с конца последней войны. И она станет Армагеддоном.