— О да! — Сети тоже улыбнулся и махнул рукой гребцам и воинам, повелевая высаживаться на берег. — Я приветствую тебя, благородный Терсит.
Начальник строительства кораблей засмеялся:
— А вот благородным меня не зови, не то я покраснею. Я — простой человек и начальствую на строительстве, что называется, за неимением лучшего, поскольку кое-что в этом смыслю. Но всё же с чем ты приплыл к нам?
Последние слова Терсит произнёс с невольной тревогой, и в первый раз посмотрел прямо в глаза египтянину. Сети не отвёл взгляда.
— Я знаю, что ваш царь, великий Гектор, уехал несколько лет назад, — сказал он. — Но ты назвал имена, которые я хотел услышать. У меня вести от вашего царя.
— Ты не шутишь?! — воскликнул Терсит, и его только что спокойный голос зазвенел радостью. — Он жив?! Фу, да что я говорю, глупец этакий! Конечно, он жив, он не мог погибнуть, все у нас верили и все ждали... Хотя прошло столько времени... почти пять лёг! А... где он? Он возвращается? И... не один?
— Надеюсь, что да! — чуть заметно хмурясь, произнёс Сети. — Надеюсь, что возвращается, надеюсь, что не один. Очень надеюсь, потому что я друг вашего царя, Терсит. И друг его брата. Потому Гектор и попросил Великого Дома отправить сюда с поручением именно меня. Но подробнее я могу рассказать всё только его родным. У меня с собой письмо, которое написал Гектор. Мне велено передать его именно царице Гекубе или Деифобу, либо и ему, и ей.
— А этот корабль тоже ваш? — спросил Терсит, указывая глазами на второе египетское судно, в это время уже приближавшееся ко входу в бухту.
— Да, это наш корабль, — подтвердил царедворец. — Я проявил предосторожность, поплыл вперёд, а им приказал отстать. Мы ведь не знали наверняка, как здесь обстоят дела. Думаю, тем, кто плывёт на втором корабле, ваша царица будет особенно рада...
В это время на берегу показалась катившая со стороны равнины колесница, запряжённая парой лошадей. Ездок уверенно развернул её и направил прямо на насыпь, ширина которой вполне позволяла проехать и более громоздкой упряжке. Что до собравшихся на причале людей, глазевших вовсю на египетский корабль, то они поспешно расступились перед повозкой, и та остановилась, чуть ли не вплотную к маяку. Пыль, поднятая колёсами, осела, и стало видно, что колесницей правила женщина. Она ловко соскочила на землю и быстрым шагом подошла к начальнику строительства кораблей. Сети не очень этому удивился: он слышал, что в Трое женщины куда самостоятельнее, чем во многих других землях (впрочем, у знатных египтянок тоже было достаточно свободы, и египтянину такое положение дел не казалось странным), а потому царедворца и не удивило, что троянка разъезжает на колеснице одна. Но, взглянув на неё, он невольно замер: женщина была удивительно красива. Строгий тёмный хитон искусно драпировал её великолепную фигуру, но не мог скрыть совершенной формы плеч и девической чистоты кожи, вызолоченной загаром, как мрамор драгоценной статуи