Потолок на низких балках обрел резкость. Венера Фаннинг хмуро взглянула на него, и вздрогнула от боли в скуле. Определенно жива, уныло решила она.
Она-то жива — но жив ли ныне Чейсон Фаннинг, или Венера теперь вдова? Вот-вот — она пыталась вернуться к мужу, Чейсону Фаннингу. Пыталась добраться домой...
Сесть оказалось невозможно. Малейшее движение отзывалось волнами боли по всему телу; такое чувство, будто ее освежевали. Она непроизвольно застонала.
— Вы очнулись?
Вдобавок к сильному акценту, голос дрожал от возраста. Она осторожно повернула голову и обнаружила смутную фигуру, пересаживающуюся к ней поближе. Она лежала на кровати — да, наверное, это была кровать — а он сидел на стуле или на чем-то еще. Она моргнула, пытаясь лучше разглядеть длинную низкую комнату.
— Не пытайтесь двигаться — сказал пожилой мужчина. — У вас тяжелые солнечные ожоги и впридачу солнечный удар. Я смачивал простыни для облегчения боли, ну, и воды вам давал. Не знаю, что еще сделать.
— С-спасибо. — Потом она перевела взгляд на себя. — Где моя одежда?
Его лицо дрогнуло в улыбке, и на несколько мгновений он показался намного моложе. Крупные черты лица, с выступающими скулами и пронзительными серыми глазами. Такие глаза способны заставить затрепетать, и, судя по самоуверенной усмешке, он об этом знал. Но, когда он шевельнулся в свете огня, стало видно, что следы тревог и разочарований унесли изрядную часть его привлекательности.
— Ваша одежда здесь, — сказал он, похлопав то ли по табуретке, то ли по столу рядом. — Не беспокойтесь, я ничего вам не сделал — не из нравственности, имейте в виду, я не поклонник добродетели, своей или чьей-то еще. Нет, вы должны благодарить за свою безопасность артрит, старые раны и возраст. — Он снова усмехнулся. — Я Гарт Диамандис. А вы — иностранка.
Венера безучастно вздохнула.
— Вероятно. И чем это здесь может обернуться?
Диамандис откинулся назад, скрестив руки.
— Многим, или ничем, по обстоятельствам.
— И «здесь» — это...?
— Спайр, — сказал он.
— Спайр... — Кажется, она должна бы помнить это название. Но Венеру уже клонило в сон. Она позволила себе уснуть; в конце концов, здесь так прохладно...