Молодая женщина-врач Вера Николаевна Трешникова, судьба которой драматически осложнена тем, что ее муж, честный большевик-ленинец, партийный работник, был в свое время оклеветан и репрессирован,- возглавляет маленький коллектив медицинских работников как бы легального, а фактически подпольного госпиталя, где вместе с больными и ранеными жителями Верхневолжска находились солдаты и офицеры Советской Армии. Душою и политическим организатором этого госпиталя становится тяжело контуженный полковник Сухохлебов, старый коммунист, во многом напоминающий комиссара Воробьева из «Повести о настоящем человеке». Но несмотря на всю их духовную близость, этих людей не спутаешь. У каждого из них свой характер, свое лицо, свой облик.
На страницах нового произведения развертываются события острые, полные драматизма и напряжения, возникает галерея запоминающихся характеров, таких, как старая фабричная работница Мария Григорьевна, ставшая медицинской сестрой, суровый и непокладистый «лекарь» Иван Аристархович Наседкин, старый рабочий-подпольщик Петр Павлович Никитин, отчаянный, забубенная головушка, Володя Мудрик и его преданная подруга Антонина, шутливо прозванная мужским именем Антон.
Обаятельны и достоверны дети «Доктора Веры» - Домка и Сталька, которым выпало на долю мужать в этих нечеловечески трудных условиях. Но по каким-то характерным проявлениям их детской психологии читатель видит, что из этого нового поколения вырастут честные и отважные люди, настоящие патриоты.
Не менее зримо рисует автор рядом с ними и гитлеровских оккупантов, и тех, кто продал Родину за чечевичную похлебку, и просто слабых душою.
Борису Полевому хорошо удалось передать атмосферу оккупации, атмосферу героики будней войны на невидимом фронте. Читая повесть, мы еще раз убеждаемся, что тема минувшей войны отнюдь не исчерпала себя в литературе, что и сейчас, спустя более двух десятилетий, она звучит для нас современно и волнует не меньше, чем в произведениях, созданных по свежим следам войны.
Ощущение времени и духовных запросов общества не изменило Борису Полевому.
А. МИХАЙЛОВ
Однажды на исходе зимы с группой друзей возвращался я из путешествия по Америке. В Париже мы пересели на советский лайнер. Как только он, набрав высоту, пробил облака, вырвался на насыщенный солнцем простор и лег на курс, я сразу почувствовал себя дома.
Черт знает, так уж должно быть, мы все устроены, что, очутившись за рубежом, как бы хорошо нас там ни принимали, какие бы диковинки нам ни показывали, мы вскоре начинаем скучать по родине, по самому советскому воздуху, по нашему особому, интересному и нелегкому бытию. И хотя позади были десятки тысяч миль Соединенных Штатов, невиданные нами до тех пор города, любопытные знакомства, беседы, споры с умными людьми иного, не нашего мира, все мы, сразу забыв об этом, жадно накинулись на душистый черный хлеб из бортового пайка и на наши газеты: мы их не видели, как нам казалось, давным-давно.