— Ты все же решила проверить, выстрелю я или нет? — усмехнулся Враг. Он вскинулся на постели, оказавшись прямо напротив ведьмы и оба огнебоя ледяными горлышками прильнули к ее соскам.
— Я пошутила, — негромко сказала ведьма, — я знаю о тебе больше, чем ты думаешь и среди твоих пороков нет тяги к мужской любви. Я в самом деле много о тебе знаю. От твоего друга… — она примолкла и Редхард сильнее нажал на ее груди стволами «огнебоев».
— От какого друга? У меня нет друзей в этом мире, — спокойно сообщил он ей.
— Жаль. Тогда мы зря сожгли его фруктовый сад и похитили его самого. Хотя сжечь сад — это всегда красиво, особенно когда владелец уже предвкушает уборку урожая! — она гортанно усмехнулась. Молодое лицо Редхарда перекосило от бешенства, а глаза налились мертвой, ледяной зеленью.
— Ролло! — негромко взревел он.
— Да, мой юный Редхард Враг, Ролло Огонек ждет тебя в Веселом Лесу.
В следующий миг «огнебои» Редхарда упали на постель, а на шее ведьмы как бы сама собой петлей затянулась серебряная струна, возникшая в руках Врага казалось, ниоткуда. Редхард, на время лишив ведьму ее силы, ожидал увидеть ее настоящий облик — старой горгульи с бородавками, но лицо ее совершенно не изменилось, фигура тоже.
— За такие новости положена награда, — голос Редхарда был холоден, но вторая рука обвилась вокруг талии женщины, и он швырнул ее на кровать.
— Нет! Нет! — бешено шипела женщина, когда он задрал ее юбку почти к обнаженным грудям и рывком раздвинул ей ноги. Он знал, что для ведьмы мука плотская любовь человека, а те ведьмы, которые еще жили среди людей и таились, очень быстро изводили своих мужей, когда их силком выдавали замуж. Сатир, Лесной Шутник, да хоть Нежить — только не человек! И он прекрасно знал, что то, что он сейчас делает — не банальное насилие, а страшное, невыносимое унижение, которое может толкнуть ведьму даже на самоубийство.
Но что-то мешало ему. Нет, вопросы морали Редхарда волновали мало. Но что-то внутри него просто взвыло, протестуя и он не стал спорить. Ногой он сбросил ведьму с постели, растрепанную, в разорванном платье, в задранной юбке, гологрудую, вскочил сам, высунул ведьму головой вперед по пояс в окно и дал здоровенного пинка, от которого она с воем вылетела из комнаты. Когда он успел снять струну с ее шеи, чтобы не отрезать голову за всей этой акробатикой, не сказала бы и сама ведьма. О сохранности же ее ребер он беспокоился мало. Враг высунулся в окно, под ним медленно вставала в куче соломы, ведьма.
— Если тебе понравился я, как мужчина, то можешь прийти когда-нибудь еще раз, — усмехнулся Редхард. Я не убью тебя в Веселом Лесу. А это тебе за услуги — и вниз полетел медяк, сумма, в тридцать раз меньшая той, что он дал служанке на чай. Ведьма поймала монетку, поцеловала ее, что-то прошипела, сунула добычу за корсаж, оправила одежды и пошла, прихрамывая, со двора. Остановилась. Обернулась к окну.